Александр Франгуланди

       Библиотека портала ХРОНОС: всемирная история в интернете

       РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

> ПОРТАЛ RUMMUSEUM.RU > БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА > КНИЖНЫЙ КАТАЛОГ Ф >


Александр Франгуланди

1991 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА


БИБЛИОТЕКА
А: Айзатуллин, Аксаков, Алданов...
Б: Бажанов, Базарный, Базили...
В: Васильев, Введенский, Вернадский...
Г: Гавриил, Галактионова, Ганин, Гапон...
Д: Давыдов, Дан, Данилевский, Дебольский...
Е, Ё: Елизарова, Ермолов, Ермушин...
Ж: Жид, Жуков, Журавель...
З: Зазубрин, Зензинов, Земсков...
И: Иванов, Иванов-Разумник, Иванюк, Ильин...
К: Карамзин, Кара-Мурза, Караулов...
Л: Лев Диакон, Левицкий, Ленин...
М: Мавродин, Майорова, Макаров...
Н: Нагорный Карабах..., Назимова, Несмелов, Нестор...
О: Оболенский, Овсянников, Ортега-и-Гассет, Оруэлл...
П: Павлов, Панова, Пахомкина...
Р: Радек, Рассел, Рассоха...
С: Савельев, Савинков, Сахаров, Север...
Т: Тарасов, Тарнава, Тартаковский, Татищев...
У: Уваров, Усманов, Успенский, Устрялов, Уткин...
Ф: Федоров, Фейхтвангер, Финкер, Флоренский...
Х: Хилльгрубер, Хлобустов, Хрущев...
Ц: Царегородцев, Церетели, Цеткин, Цундел...
Ч: Чемберлен, Чернов, Чижов...
Ш, Щ: Шамбаров, Шаповлов, Швед...
Э: Энгельс...
Ю: Юнгер, Юсупов...
Я: Яковлев, Якуб, Яременко...

Родственные проекты:
ХРОНОС
ФОРУМ
ИЗМЫ
ДО 1917 ГОДА
РУССКОЕ ПОЛЕ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ

Александр Франгуланди

Греки-понтийцы: дорога длиной в 2,5 тысячи лет

Раздел 2. Исторические параллели.

Глава 2. Этнографическая среда обитания греков Грузии

1. До и после 1937 года

Как жили греки до 1937 года, я частично говорил в Части 1. Греки сохраняли свой язык, религиозные и бытовые традиции, в основном, перенесенные из Понта. Пожалуй, единственным существенным изменением было то, что «койне» этого района – турецкий язык был заменен на русский, но большинство греков старого поколения владело и турецким, многие армянским, грузинским или мегрельским. Интересно, что немалое число армян, мегрелов и грузин – жителей соседних с греческими сел - владели понтийским (ромейским) языком. Это свидетельствует о том влиянии, которое имели здесь греки до 1937 года. Практически, они входили в экономическую и культурную элиту Грузии.

Как показывает история, для «варваризации» и ассимиляции основными факторами являются экономико-правовое положение групп населения разной национальности и соотношение их численностей. Этот вывод подтверждается и в случае с греками Черного моря.

Что представляло собой картвельское население Грузии до и после 1937 года? Как мы говорили, оно состоит из трех картвельских племен, говорящих на разных языках одной семьи языков: грузин, мегрелов и сванов, каждое из которых подразделяется на ряд племен. В прошлом грузины (в основном, карты и кахетинцы) выступали как завоеватели остальных племен, отчего эта территория и получила в христианское время название Георгия - Грузия (по имени святого покровителя Грузии). Между этими племенами существуют серьезные отличия не только в языке, но и в антропологическом типе, обычаях и традициях. Жителям Абхазии было хорошо известно, что презрение грузин к мегрелам доходило до того, что браки с ними считались позорными. Это презрение сохранились до сих пор. Вместе с тем, неявно сохранилось и отношение мегрелов к грузинам, как к своим завоевателям.

Что представляли собой эти племена до 1937 года, мы можем узнать из многих источников. Но, чтобы быть краткими, приведем характеристику картвельских народов, данную во времена молодости Сталина и Берия учебником географии (География Российской империи, 6-е изд-е. С-Пб., издание Полубояринова, 1892. См. приложения, стр. 18):

«Народы Грузинского племени. Картвельское или грузинское племя разделяется на несколько народов, из которых главные: грузины, имеретины, мингрельцы и лазы. Грузины живут в середине Кавказа между Дагестаном и Сурамским хребтом, имеретины населяют верхнюю долину Риона, мингрельцы – низовья Риона, а лазы – западную окраину Малого Кавказа.

Грузины по наружности принадлежат к числу самых красивых народов земного шара; они высокого роста и крепкого сложения, имеют нежный и чистый цвет лица, роскошные волосы и большие глаза. Грузины добросердечны, ласковы и в высшей степени гостеприимны. Замечательна их страсть к танцам и песням…

Имеретины и мингрельцы по наружности и характеру мало отличаются от грузин. Главные отличительные черты мингрельцев, населяющих щедро наделенную природой землю – лень и, вследствие этого, крайняя бедность. Обыкновенную одежду мингрельца составляет рубашка в лохмотьях, подвязанная ремнём. И лоскут сукна на голове вместо шапки, подвязанный к подбородку тесёмкой. Жилища мингрельцев более похожи на шалаши, чем на дома.

Лазы по наружности и характеру также похожи на грузин. Они отличаются трудолюбием, поля их хорошо возделываются, а жилища удобны и содержаться в чистоте. У лазов развиты отхожие промыслы… Лазы исповедуют магометанскую веру, но многие из них были прежде христианами».

По воспоминаниям стариков описание, данное в географии, являлось на начало ХХ века вполне точным (если исключить красоту: никто из местных не считал, что средние картвелы отличаются особенной красотой; вероятно, в географии, как и во многих других источниках, речь шла о дворянах, а не о простых горцах и крестьянах). Характерными чертами мегрелов были лень и сопутствующая этому бедность. Грузины отличались большим трудолюбием и соответственно жили лучше, но также очень бедно. В культурном плане все зависело от близости и величины городов: жители городов и близлежащих к ним селений были более культурны и жили лучше; те, кто жил в горах, сохраняли родовые отношения и сильно отличались в культурном отношении от жителей городов. (Кстати, это отвечает выводам историков, сделанным на основе археологических раскопок в Абхазии и в Крыму, относительно уровня жизни древних народов, живших около древнегреческих полисов). Носителями культуры в городах были русские и связанные с ними жители других национальностей. Высшее образование получали, в основном, в России или в странах Запада. Известно немалое число прекрасных ученых, военных и политических деятелей, картвелов по происхождению, верой и правдой служивших России и человечеству. Большое количество российских дворянских (в частности, княжеских) фамилий имеют картвельское происхождение. Академик (князь) И.Р.Тарханов (Тарханишвили) (1846-1908) – выдающийся русский физиолог, потомок знаменитого Георгия Саакадзе; генерал Багратион – один из известнейших героев войны 1812 года, потомок царского рода; князь Александр Чавчавадзе – известный поэт; замечательные женщины – княгиня Нина Чавчавадзе – жена Грибоедова и ее сестры, княгиня Е.Д. Орбелиани – жена Барятинского – ставшие предметом воспевания поэтов; десятки других замечательных имен, вплоть до настоящего времени, которыми с полным правом может гордиться грузинский народ.

Представление о состоянии общества в то время в Абхазии может дать «Описательный путеводитель по Абхазии и Сухумскому округу» 1913 года, составленный К.Д.Мачавариани. Примечательно, что автор – картвел по национальности – совершенно без всякой предвзятости относится к некартвельским жителям Абхазии, что почти невозможно представить себе, если бы такой путеводитель был создан через 50-60 лет.

Один перечень фамилий граждан города Сухума, занимавших определенное место в структуре городского общества, дает возможность видеть равноправное положение жителей: (стр. 46) Юристы: В.Б.Ярин, Д.В.Захаров, Б.К.Захаров, В.М.Тер-Степанов, Д.И.Лукианов; (стр.47) инженеры: Модрах (городской архитектор), Островидов, Штокмар, Какубава, Бамэ, Бам; техники: Щегловский, Петров; землемеры: Бегич, Филипов, Винберг; владельцы типографий: Каландарашвили и Мгеладзе, Шейнберг, Козловский; фотографы: Пименидис, Ефкарпиди; магазины: книжный – Н.Д.Гогиджановой, часов – Минкова, готовых платьев – Г.Хлебникова, музыкально-инструментальные – Бувайло, Рухадзе и Табидзе, посудный – Качарава, мануфактурные – Иосифиди, Акиняна, Еркомайшвили; гастрономические: братья Гогричидзе, Зографопуло, Качарава; мебельные: Пичилиди, Германоса, железо-скобяной – Текмичева, склады кахетинских вин – князя Джандиери, Магланелидзе; склады строительных материалов- С.И.Дундуа, Ямандопуло, Текмичева, Топурия и др.; список врачей (стр.56-58) насчитывал 28 пунктов: 1. Агапьев, 3. Барский, 6. Захарова, 9. Кошко, 12. Марецкий, 14 и 15. Мачавариани А.Д. и Р.Д., 18. Нарышкин, 19. Пашалиди, 23. Руссо, 27. Кикалейшвили, 28. Григолия. Зубных врачей насчитывалось 11. Фельдшеров и акушерок – 7 и 9 соответственно, 4 аптеки (все это в городе населением около 20 тыс. жителей. Как видим, здесь на равных представлены представители всех национальностей: русские, поляки, немцы, евреи, грузины и мегрелы, армяне греки, абхазы и др.. Существовало множество дач, принадлежавших, в основном, представителям интеллигенции и знати всех национальностей: Остроумова, Генерал -Лейтенанта Герарди, Братьев Гогричидзе, Шаншиевой, Юркевича, Андреевского, Мелания, Ломакина, Томара и многих других (здесь по-видимому, Герарди – французского происхождения, Гогричидзе – грузин, Мелания – или мегрел или абхазец, Томара – обрусевшая дворянская фамилия из Константинополя, остальные русские и поляки). Список этот насчитывает несколько десятков фамилий; среди них даже фамилия Вел. Князя Алексея Михайловича, которому принадлежала дача с великолепным парком (сохранившимся до сих пор под названием «Дендрарий»).

Возвращаясь к нашим грекам можно отметить, что они были распределены по Абхазии неравномерно. Основная часть их располагалась на Гумистинском участке, что соответствует участку от реки Гумиста до реки Кодор. Вот данные по населению этого участка на 1913 год (стр. 150): «Во всем участке 19 809 душ обоего поля.

Из них:

- Греков 5659

- Мингрельцев 4761

- Армян 2792

- Русских 2128

- Абхазцев 1848

- Эстонцев 1017

- Немцев 600

- Турок 283

- Сванетцев 213

- Болгар 213

- Молдаван 211

- Латышей 84».

В других частях Абхазии греков было совсем мало. Присутствие эстонцев, немцев, молдаван, латышей объясняется тем, что после «добровольного» выселения абхазцев в 1866 г. в Турцию (особенно много из Сухумского округа – из Дальского ущелья, Цебельды и др. мест) царское правительство заселяло эти места переселенцами из различных мест. Поселению греков, армян и мегрелов царское правительство не препятствовало, но и не поощряло его. Во времена Берия большинство из этих народов были выселены, и их села заняты картвелами также, как и греческие. На остальных участках Абхазии, как свидетельствуют данные «Путеводителя», абхазцев в 1913 году было подавляющее большинство.

Что мы видим после 1937 года?

 

2. «Варвары». Картвельский быт и характер 

Каковы они теперь, картвелы? Как изменились за последние 100 лет с того времени, когда была издана цитируемые выше география и путеводитель?

Мы рассмотрим некоторые обычаи, которые в определённой мере были восприняты ромеями-понтийцами и стали характеристикой их «варваризации».

 

1) «Сисситии»

Если говорить об основной массе картвелов, основной их пищей в давние времена была просяная, а позже - кукурузная каша – мамалыга – с острой приправой из фасоли и другой зелени. Мясо из-за его дороговизны встречалось на их столе довольно редко, как впрочем у всех земледельческих племен. Основная возможность поесть мясо предоставлялась на свадьбах, похоронах и других торжествах общественного типа. Организация этих мероприятий напоминает древнегреческие сисситии (хотя нет оснований считать, что между ними существует историческая связь; скорее всего, такого рода мероприятия возникали параллельно во многих обществах из-за сходных условий жизни и по необходимости.) Что я имею в виду?

Все участвующие в этих мероприятиях вносили свой вклад либо деньгами, либо продуктами или товарами в виде даров, предназначенных для компенсации расходов той семьи, в которой состоялось это мероприятие. На стол подавалось довольно много мяса в виде варенной говядины или телятины, жаренных кур, поросят и т.п. редких на обычном столе яств. В принципе, расходы каждого участника этих совместных трапез за год позволяли бы, я думаю, потреблять то же самое количество мяса, что на этих мероприятиях. Ведь, в конце концов, ничто из ничего не рождается, и это мясо должно было оплачиваться деньгами всех, кто принимает в трапезах участие. В чем же смысл таких обычаев, которые характерны для многих народов? По-видимому, необходимость таких общественных трапез (если исключить важный аспект духовного общения), как возможности потребления мясной пищи, появилась в процессе отбора из других возможных типов поведения. Например, можно объяснить такой обычай тем, что в тёплом климате мясо должно быть съедено как можно быстрее; хранить его практически невозможно. Зарезав теленка, отдельная семья не успеет съесть его полностью до того, как мясо испортится. Поедая его совместно всем сообществом, человек избавляется от проблемы хранения и не теряет ценный продукт. (Мне кажется, что обычай жертвоприношения животных, например, в Древней Греции, также можно отчасти объяснить невозможностью хранения мяса в жарком климате, иначе трудно объяснить, почему богам оставляли только несъедобные части). Мое мнение подтверждается наличием строгого учёта взноса каждого в общий стол. При сборе средств составляется список, в котором указывается взнос каждого члена торжества. Раньше, когда грамотность была уделом немногих, взносы фиксировались устно. Ныне составляется письменный перечень. Этот список вручается семье-устроителю торжества. По неписаной традиции эта семья обязана при случае (т.е. на свадьбах, похоронах и т.п.) подарить, внести, а по существу возвратить каждой семье или человеку, фигурирующему в списке, не менее того взноса, что значится в списке. В противном случае его ожидает презрение и ограничение участия в последующих мероприятиях.

Можно подозревать, что другой причиной появления этого обычая было кредитование. Сбор средств является своеобразным беспроцентным долгосрочным кредитование семьи, понёсшей расходы, так как сбор часто превышает в несколько раз расходы.

Сегодня, хотя обычай уже перерос условия своего возникновения (имеются холодильники, магазины, рынки и пр.) он продолжает существовать в силу новых обстоятельств. Во-первых, обычай поддерживается тщеславием: каждая семья хочет доказать и показать свои возможности, и даже бедные семьи пускаются в обременительные расходы, чтобы доказать свою состоятельность. Но если бы здесь не было материальной заинтересованности, по-видимому, одни только «духовные» потребности не смогли бы удержать этот обычай от забвения. Сбор средств представляет ныне осознанную цель таких мероприятий, на которые стараются пригласить побольше состоятельных людей (разумеется, бедным это бывает сделать труднее). В годы перестройки аппетиты пришлось поубавить из-за общего обнищания, а в 70-е годы эти мероприятия собирали от 100 до 500 человек. Средний взнос составлял около 30 рублей, а расходы на одного человека не превышали 10-15 рублей. Таким образом, сумма «кредита» составляла от 1000 до 15000 руб. (при средней зарплате 120-150 руб. в месяц). На эти деньги семья приобретала мебель, автомобиль и т.п., а затем постепенно в течении многих лет «выплачивала» долг, посещая мероприятия своих заимодавцев. Тем не менее, для бедных семей, не имеющих возможности пригласить много богатых участников, организация этих торжеств стала очень обременительной.

До сего дня совместные застольные мероприятия происходят по традиционным канонам, хотя уже не таким строгим, как раньше. 20-30 лет назад за картвельским столом женщины и мужчины располагались отдельно. Не знаю, было ли это влияние патриархата или влияние турков. Такое сохранилось в настоящее время только в деревне; в городе женщины могут сидеть за столом наряду с мужчинами, но если мероприятие затягивается за ночь, то за столом остаются только мужчины, ибо женщины почти не потребляют спиртных напитков.

Обычная продолжительность мероприятия – 5-6 часов, но иногда оно затягивается с вечера до утра. Существует традиционный сценарий мероприятия, хотя на новичка он производит впечатление импровизации. Побывав за таким застольем два-три раза, начинаешь понимать, что все здесь подчинено определенному ритуалу, даже очередность, набор и содержание тостов, которыми стала так знаменита Грузия. Для некартвела, особенно если он не любитель спиртных напитков, такие мероприятия быстро становятся скучными, ибо не несут никакого разнообразия и духовного развлечения.

Ритуал в основных чертах следующий. Избирается тамада, т.е. человек, ведущий стол, организатор ритуала совместной трапезы. Обычно им становится умудренный в этом человек, хорошо знающий основную часть сотрапезников, умеющий пить много, не пьянея, с хорошей дикцией и знающий содержание традиционных тостов. Первый тост обычно посвящен причине мероприятия (свадьбе, похоронам, 40-ка дням, дню рождения, крестинам и т.д.) Тут даются лестные характеристики и наилучшие разнообразные пожелания предмету внимания. Далее предлагается высказаться по этому поводу гостям. Гости встают, иногда подходят к предмету своего восхваления или к его родственникам, и выражают свои наилучшие пожелания. В этом случае можно сказать «присоединяюсь к сказанному», если человек не находится в близких отношениях с предметом; в противном случае, пожелания более пространны. Тамада может передать продолжение тоста кому-нибудь (это называется «алаверды», от турецкого «аллах верды») и тот добавляет новые штрихи к нарисованной картине. Затем чередуются тосты за ближайших и более отдаленных родственников, друзей, соседей, сослуживцев и пр.. Ни о какой искренности здесь говорить не приходится: вся процедура – просто обязательный ритуал.

Если мероприятие собрало столько людей, что их не охватить одному тамаде, выбирают дополнительных тамад. Если мероприятие посвящено счастливому событию, то застолье сопровождается совместными песнопениями и танцами (в основном, народными). Прежде в 60х-70х годах можно было услышать образцы картвельского народного хорового пения, удивительные по своей гармонии и естественной спетости участников. Сейчас в городе это большая редкость. То же самое относится к исполнению народных танцев. Правда, и при печальных обстоятельствах особой грусти за трапезой не чувствуется: народная мудрость умеряет страсти, но, разумеется, песни и танцы в таком случае не приняты.

Если до сих пор мы могли наблюдать в совместных трапезах картвелов черты сисситий древних греков, то дальнейшее является чисто местной традицией: речь идет о соревновании в винопитии. (Но следует отметить, что и греческие сисситии сопровождались часто каким-либо видом соревнования). Не могу утверждать, что обычай этот распространен по всей Грузии (в Аджарии, например, в основном мусульманское население, и не думаю, что там злоупотребляют спиртными напитками (распространен этот обычай и среди абхазов). Сейчас этот обычай сохранился, в основном, среди сельского населения.

Это соревнование заключается в том, кто больше выпьет вина и сможет сохранить возможность самостоятельно передвигаться. Но оно имеет одно ограничение, делающее его серьезным испытанием: тот, кто в него вступает, не должен выходить из-за стола, чтобы справить естественную нужду. Можно предполагать, что это ограничение возникло тогда, когда обнаружилось, что находится немало людей, способных пить вино, не приходя в невменяемое состояние, сутками напролет. (Речь идет, конечно, только о естественном вине, поскольку принятие большого количества более крепких напитков привело бы к отравлению организма). Принятие вина совершается, разумеется, в ходе общего застолья, а не как-то специально. Но за тем, кто принимает участие в соревновании, ведется строгое наблюдение: он не должен пропустить ни одного тоста, причем обязан выпить столько же, сколько и другие участники соревнования. Соревнующиеся обычно пьют только белое вино и, как правило, одного какого-то сорта, ибо красное вызывает более быстрое наступление позыва. К концу остается обычно небольшая группа соревнующихся. Тот, кто, чувствует себя надежно, может потребовать рог, вместимость которого доходит от 0,5 до 1 литра. В этом случае остальные участники должны также выпить рог. Те, кто осуществил это, обязаны перевернуть рог и показать, что он пуст. Такая ударная доза обычно выбивает остальных участников. Мне рассказывали и о подлогах. С целью уменьшить вместимость рога в него незаметно вставляли огурец, а потом, после опорожнения, столь же незаметно удаляли. Шиком для победителя было после всего этого сесть на лошадь и выпить еще один рог, а лишь затем отправиться восвояси. (Примечание 2000 года: некоторые подробности о застольных обычаях грузин я обнаружил в книге А. Дюма «Кавказ» (глава 47 «Грузия и грузины», изд. Мерани, Тбилиси, 1988 г.), который побывал в Грузии в 1859 году. Как видно, в то время все обстояло примерно также, как сейчас) .

Я так подробно остановился на описании «сисситий» картвелов по двум причинам: во-первых, обычай сисситий (как общая трапеза с обязательным взносом каждого члена) интересен сам по себе и характерен для многих народов древности. Во-вторых, этот обычай после 1937 года постепенно был заимствован ромеями (понтийскими греками) – больше городскими, меньше деревенскими - и стал также частью их жизни, особенно в эпоху Брежнева. Конечно, «сисситии» греков-понтийцев во многом отличались от картвельских и больше напоминали обычное традиционное застолье. Прежде всего, почти отсутствовала соревновательная часть. Разумеется, не существовало дискриминации женщин, если не считать, что женщины не должны были пить спиртные напитки наравне с мужчинами. Но также собирали деньги или подарки, и составляли списки одаривающих. Также произносили тосты, причем руководителем стола – тамадой – нередко выбирался картвел. Но отсутствовала органичность этого обычая: греков не покидало ощущение искусственности всего произносимого. Ассортимент яств был, в основном, тоже местного типа, почти ничего именно из понтийской кухни. В городе греки говорили, в основном, по-русски, в деревнях – на ромейском (понтийском). Поэтому в городе за столом, если и пели, то русские песни. Танцевали, в основном, современные танцы, но также народные греческие и картвельские.

(Примечание 2000 года: Обычай «сисситий» после эмиграции 1986-1995 годов был перенесен понтийцами Грузии в Грецию. Празднования свадеб, дней рождения и т. п. собирают (в 2000 году) от 100 до 500 человек при всей бедности переселенцев и вызывают сильное раздражение местных греков, для которых такое растранжиривание средств просто немыслимо. Но, именно бедность заставляет переселенцев поддерживать этот обычай, хотя и тщеславие, и желание развлечься также остаются существенными причинами).

 

2) «Полис» и «хора»

Благодаря индустриализации страны, как и в других странах, городское население Грузии резко возросло за годы Советской власти. (В Абхазии, как мы говорили в первой части, количество картвелов резко возросло после 1949 года благодаря заселению оставленных греческих деревень картвелами – в основном, мегрелами). Во многих городах Грузии до революции большинство населения составляли некартвелы, а армяне (например, в Тбилиси), персы, турки, русские, греки и др.. Такое положение было связано, разумеется, не с какими-либо формами угнетения картвелов в своей стране, а с различием в навыках и трудоспособности. Некартвелы лучше были подготовлены к торговой деятельности, ремесленному производству, административной и другой «городской» работе.

Взаимосвязь города и деревни остается довольно тесной. Большинство городских жителей – картвелов только недавно переселилось в город и сохраняет многие сельские привычки и обычаи. Так питание среднего жителя города сохраняет сельскую диету. Мамалыга с сыром сулугуни и различными подливками остается основной пищей и городских жителей, хотя постепенно в рационе все большее место занимает хлеб, мясо и другие традиционные для русского города продукты. Надо сказать, что расходы на питание выросли менее значительно, чем другие. Это ограничение связано с огромными расходами картвелов на удовлетворение своего тщеславия. Стремление приобрести модную одежду, обувь, мебель и т. п., которые стоят очень недешево, является всепоглощающей страстью картвела. Если добавить к этому большую тягу мужчин к ресторанам и увеселительным мероприятиям, то понятно, что самый полнокровный бюджет выдержит это с напряжением. (Подчеркнем еще раз, что выше речь шла о среднем жителе, а не об экономической элите). Выдерживать такую экономическую нагрузку помогает связь горожан с деревней. Речь не об обычной рыночной связи. Подавляющее большинство городских картвелов имеет родственников в селах, откуда они родом, или даже сохраняют там долю в имуществе. Возник определенный симбиоз между ними: городские помогают приобретать промышленные товары и «обменивают» их на сельскохозяйственные продукты – кукурузную муку, сыр, фасоль и т. п.. Этот обмен не имеет форму меновой торговли, а основан на взаимном одаривании продуктами и услугами. Те семьи, связь которых с деревней нарушилась, постепенно переходят на обычную городскую пищу: хлеб, мясо, сыр и брынза, макароны и т. п., ибо рыночная стоимость традиционной кухни в настоящее время намного выше обычной городской. (До 1985 года были характерны следующие цены (за кг): кукурузная мука – 1 рубль, фасоль – 3 рубля, сыр-сулугуни – 10 рублей, орехи(составная часть многих подливок) – 6-10 руб. ; но: хлеб – 25 коп., макароны – 50 коп., рис – 88 коп., сыр голландский – 3 руб., мясо – 1,5-2,50 руб. и т. д. при средней зарплате 150 руб.). (Надо сказать, что такой симбиоз между жителями города и деревни наблюдается в аналогичных условиях и в других странах).

Внезапно свалившийся на картвелов достаток привел к некоторым новым явлениям и традициям, достигшим особого расцвета в 70-е годы. Поскольку богатство сопровождалось улучшением питания, появилось большое число тучных мужчин с огромными животами. (Это характерно и для большинства стран мира; а вот другое, может быть, является своеобразием только Грузии). Хотя это доставляло массу неудобств и сопровождалось расстройством здоровья их владельцев, никто из них не торопился ликвидировать этот «достаток». Наоборот, животом стали гордится, как признаком высокого имущественного положения его носителя. Те, кто в силу строения своего тела не обладал большим животом, стали выделять его искусственно, спуская ремень под брюшину и подтягивая его так, чтобы выпятился живот. Это явление затронуло не только картвелов, но стало характерным для местных греков, русских, армян и др. некартвелов, как попытка подняться на более высокую экономическую ступень.

 

3) Тщеславие – страсть к доминированию

Тщеславие и обычно связанная с этим жажда власти являются характернейшими народными чертами характера картвелов. И можно было бы считать ее недавним приобретением, если бы не свидетельства армянских историков еще 10-11 веков. (Например, в «Истории Армении» Киракоса Гандзакеци, М., Наука, 1976 г. мы читаем (стр. 196): «… когда князья притесняли и обижали бедных и на эти поборы покупали драгоценные одежды и одевались, ели и пили и чрезмерно кичились, как обычно делают это тщеславные грузины, бог дал им возможность сойти с высот своих и познать меру слабости своей». Другой армянский историк Григор Акнерци (там же, стр. 303) так описывает эти события: «Несколько князей по грузинскому обыкновению стали пустословить и хвастать….Они … нашли, что легко могут победить татар…») И я бы не стал на этом останавливаться, если бы очень многое в поведении картвелов, а среди них Сталина и Берия, но также современных политических деятелей Грузии, не объяснялось именно этими чертами характера. У Сталина не было «параноической» жажды власти, как пытаются объяснить некоторые исследователи; у него был обычный грузинский характер.

Удовлетворением тщеславия проникнута вся жизнь картвелов; буквально все стороны их поведения. Стремление чем-то выделиться постоянно угнетает их. Одним из способов повысить свой статус в глазах других является приобретение модной одежды, мебели, электронной аппаратуры и т. п.. Хотя эти устремления в данном случае несколько гипертрофированы, эту «манию» можно наблюдать и у многих других народов, находящихся на соответствующей ступени развития. Некоторые другие черты характера наблюдаются гораздо реже.

Стремлению выделиться во что бы то ни стало подчинены походка женщин (особенно молодых) и походка и жесты мужчин. Об этом можно было бы написать целую книгу: до того удивительны и разнообразны и те, и другие. Иной раз кажется, что они соревнуются между собой в мере неестественности.

 

4) Демонстрация силы

Разнообразие походок очень велико, как мужских, так и женских. Мужская походка призвана показать, во-первых, силу и превосходство; независимость и отпор, во-вторых. Общая характерная особенность – замедленность и расслабленность движения конечностей, но ни в коем случае не характеризующие их владельца как слабого и безвольного человека; напротив, вы видите полное пренебрежение ко всему; как бы уверенность в своем преимуществе (хотя на деле это часто совсем не так). Никогда вы не увидите картвела быстро бегущим: он перемещается только едва-едва торопясь, причем, и в этом случае бег ничуть не напоминает движений спортсмена: руки и ноги либо мало согнуты, либо движутся по каким-то неестественным траекториям, подчеркивая, что их хозяин делает одолжение тому, к кому он бежит.

Жесты мужчин – это отдельная глава в описании поведения мужской части населения Грузии. Жесты картвелов имеют мало общего, например, с прославленными жестами итальянцев. Для последних жесты в основном, несут семантическую нагрузку, т. е. являются знаками, дополняющими язык. Жесты картвелов никакой смысловой нагрузки не несут; только эмоциональную. Это способ доказать свою индивидуальность, независимость, поставить себя выше окружающих, усилить свое достоинство, подавить и показать свою властность, силу. Другими словами, это чистая демонстрация силы по К. Лоренцу. Характернейшая черта этих жестов – опять-таки неестественность, долженствующая усилить индивидуальность того, кто ими пользуется. Другая неизменная черта – картвел никогда не сделает быстрый жест и вообще быстрое движение, чтобы это не уронило его достоинства. Движения пальцев, рук, ног, головы, туловища всегда замедлены, преисполнены важности, веса. Описать эти жесты и вообще поведение картвела словесно весьма сложно. Некоторое, но далеко неполное представление о поведении картвелов можно составить по грузинским фильмам (кстати, часто тонким и поставленным на высоком художественном уровне).

Когда в поведении и жестах Сталина пытаются найти элементы театральности, которые он якобы отрабатывал специально, ошибаются существенно в одном: они - поведение и жесты - не осознанные; они впитаны, так сказать, с молоком матери еще в детские и юношеские годы, они – демонстрация силы точно такая же, как это описано у бойцовых рыбок, собак и павианов. На среднего европейца это производит серьезное впечатление благодаря скрытым механизмам инстинкта (тем более, быть может, что европеец уже утратил тонкости такого поведения). Вот почему, по моему мнению, так много в воровской среде России «воров в законе» грузинского происхождения: российским ворам внушает большое уважение их умение поставить себя выше окружающих, заставить себя бояться не силой, а поведением.

 

5) Брачное поведение

Другой цели подчинено поведение девушек. Погоня за модными престижными вещами является чуть ли не смыслом всей их жизни, особенно в молодости. Например, в жертву моде приносится даже демонстративное пуританство. Никакие правила скромности (весьма жесткие до сих пор) не смогли сдержать картвелок, когда в моду в 60-х годах вошли мини-юбки. Если учесть, что длинные стройные ноги встречаются здесь нечасто, то можно понять на какие жертвы ради тщеславия приходилось идти здешним женщинам.

Отдельно стоит также остановиться и на походке женщин. Можно было бы в общем назвать ее «манерной», если бы отношение к этому было менее серьезным. Разнообразие походок очень велико. Достаточно сказать, что встречается походка, характерная для пассарелы, хотя при этом нет сомнения в сексуальной сдержанности этих девушек (хотя скромными их все же назвать нельзя, ибо их разговоры между собой включают в себя сальные анекдоты и замечания, которые могут смутить и мужчину). Разгадка столь странного поведения – стремление любым способом обратить на себя внимание. Его вполне можно назвать брачным поведением: и богатство одежды, и походка служат способом привлечения женихов. В большинстве случае после выхода замуж поведение несколько упрощается.

Заключение брака носит также отпечаток родовых отношений – я говорю об обычае похищения. Как этот обычай функционировал прежде, я точно не знаю, но сегодня во многом он носит декоративный характер. До сих пор случаются насильственные похищения, т.е. похищения, когда девушка не хочет вступать в брак с данным партнером. Развитие событий в этом случае имеет два варианта, первый, наиболее вероятный, когда обесчещенная девушка остается у похитителя из-за страха, что в дальнейшем не сможет выйти замуж из-за потери девственности; второй заканчивается возвращением девушки силой и подачей в суд, если она обесчещена. Обычно же девушка согласна, когда ее похищают или, в худшем случае, колеблется. В этом случае после похищения просто начинается совместная жизнь. Государственная регистрация брака осуществляется потом, иногда даже через несколько месяцев. После похищения, если условия позволяют, устраивают свадьбу. Но иногда похищение устраивают именно для того, чтобы не делать свадьбы (если жених беден).

Характерно, что если после похищения мужчина усомнился в сексуальной скромности девушки, то он ее прогоняет, и это не влечет по отношению к нему никаких претензий. Такое положение привело к своеобразному явлению в жизни картвельского городского общества. Часть девушек, не способных полностью сдержать своих сексуальных инстинктов, занимается всякого рода сексуальными играми, не приводящими к ликвидации девственности. В том случае, если все же последняя нарушена, перед свадьбой прибегают к услугам хирурга, восстанавливающего девственную плеву. Но все-таки случаев сексуальной несдержанности наблюдается немного, ибо очень велика жажда выйти замуж. Такая потребность объясняется тем, что в традиционном картвельском обществе женщине без семьи уготована трудная и бесмысленная жизнь. (Единственное исключение здесь – город Тбилиси. Сами грузины называют его похвально «Кавказским Парижем» из-за строгого следования модам и поведению, в том числе и сексуальному, Парижа и Запада вообще. Достаточно сказать, что мужья вполне терпимо относятся к наличию у жены любовника, поскольку это соответствует моде).

Как нетрудно предположить, тщеславие и демонстрация силы мужчин, брачное поведение женщин не могли не затронуть греков и другое местное некартвельское население. Все эти особенности поведения стали характерны и для них, но, конечно, не столь ярко выражено. У поколений, выросших среди других «варваров» (например, в Средней Азии после ссылки) подобных черт поведения не наблюдалось.

(Примечание 2000 года: переехав в Грецию, «картвельские» греки перенесли с собой описанные следы «варваризации». Их походка и жесты сохраняют особенности картвелизации; их тщеславие доходит иногда до того, что они разоряются, пытаясь поддержать свой высокий статус, который они имели в Грузии.)

 

3. Отношение к «грекам»

Каково отношение картвелов к некартвелам (т. е. к «грекам»)? Для современного состояния этого отношения определяющими явились два фактора. Первый из них – пережиток родовой и общинной крестьянской морали, в котором резко разграничивается «наш», т.е. принадлежащий к общине, и «не наш» – не входящий в общину. Эта мораль допускает воровство и насилие с таким же правом, как любые другие действия, ведущие к цели цивилизованно, но с условием, что при воровстве вас не поймали, а насилие кончилось вашей победой. Хотя городская цивилизация смягчила эти нравы за годы Советской власти, но, тем не менее, они продолжают оставаться основой «деловых» отношений в обществе.

Второй фактор – изменение статуса картвелов в Грузии после установления Советской власти. До этого картвелы в Российской империи, фактически, были равными среди равных: никто не имел здесь никаких национальных преимуществ, даже русские. Выделение республик после Октябрьской революции не как гражданской общности, а как национальной территории, т. е. признание преимущественных прав определенной нации по сравнению с другими привело к резкому изменению статуса картвелов в Грузии по отношению к тем же русским, а тем более к грекам, армянам, персам и т. д.., и даже к жителям национальных областей – абхазам, аджарцам и осетинам. Картвелы сначала приобрели административно-политическую власть над некартвельским населением, а затем, опираясь на нее, - экономическую. Механизм приобретения последней я опишу подробнее впоследствии. Здесь же познакомимся с последствиями, к которым привело такое положение. (Кстати, почти то же самое можно наблюдать и в других национальных республиках Советского Союза, но в других формах, в соответствии с национальными особенностями каждого народа).

Общая характеристика отношения картвелов ко всем некартвелам – презрение. На чем оно основано? На силе власти и денег, в первую очередь, и на уверенности в национальном превосходстве, мысль о котором насаждалась грузинской интеллигенцией (учителями и преподавателями в особенности, но также и большинством писателей и ученых) на протяжении долгих лет.

Картвел может сделать или сказать некартвелу неприятные вещи, и последнему приходится молчать, чтобы не быть ущемленным физически, нравственно и экономически. Конкретных проявлений презрения чрезвычайно много. Например, в качестве похвалы греку могут сказать: «Ты – хороший человек, жаль только, что ты берзени?» («берзени» означает на грузинском «грек»). В случае недовольства могли безнаказанно избить. Такое же отношение было и к другим. Известная французская артистка Марина Влади (жена русского поэта В. Высоцкого) в своей книге «Полеты во сне и наяву» возмущенно рассказывает о презрительном, как к своему слуге, отношении грузина, у которого они остановились, к соседу-армянину. К сожалению, это не исключительный случай.

Существует почти повсеместное презрение и пренебрежение к русским, особенно не местным. Здесь сказалось очень существенно различие в морали и воспитании. Честность и порядочность русских, их до некоторой степени наивное доверие к словам, вступили в противоречие с общинно-родовой моралью картвелов. К сожалению, сказалась еще в этих взаимоотношениях традиционная русская склонность к крепким напиткам. Местные русские, как и другие некартвелы, прекрасно зная местные особенности, редко попадают впросак.

Неоднократно приходилось слышать от картвелов, как они напоили «ивана» (собирательное презрительное наименование всех русских) до бесчувствия так, что он валялся под столом. Здесь сказывалось к тому же неведение русских мужчин об истинных целях картвелов. Уступая чрезвычайно настойчивым просьбам картвелов поддержать тосты (выпить за маму, папу, дедушку, бабушку, виноградный куст, за «великого» Сталина, и т.п.), русские принимали эту игру за чистую монету и действительно напивались до бесчувствия, что неизменно вызывало в картвелах гордость за то, как они сумели унизить человека.

Хуже того, были случаи, когда напаивали до бесчувствия мужа и жену, а затем, фактически, насиловали женщину, не способную осознать, что с ней делают. О таких случая приходилось слушать, как о замечательном достижении, и у меня нет сомнения в их достоверности. Картвельские женщины в силу патриархальных традиций редко участвуют в застольях и еще реже пьют крепкие напитки. Поэтому участие русских женщин в этом всегда воспринималось, как распущенность, и добавляло презрения в суждения о них.

В 60-х годах мне приходилось наблюдать и слышать о других случаях отношения к русским женщинам. Случалось, что картвел приглашал девушку на прогулку на лодке по морю, а удалившись на большое расстояние, требовал отдаться, угрожая выбросить ее за борт. Если девушка умела хорошо плавать, то возвращалась вплавь. В противном случае от страха покорялась. Особым «шиком» было заставить девушку грести назад самой. Причем рассказы о таких «подвигах» встречали в среде картвелов полное одобрение. Если девушка приняла приглашение в ресторан, то картвел считал, что она обязана расплатиться с ним за это в другой форме. В случае отказа, дело доходило до избиения. Многие русские женщины отказались от поездок в Грузию на отдых в связи с тем, что приставания на улице доходили до грубости и в действиях, и в словах.

К настоящему времени (1991) Россия более-менее познакомилась с «обычаями» картвелов, а сами они несколько цивилизовались. Поэтому случаи прямого насилия становятся все реже.

Характерным было отношение картвелов (в частности, мегрелов) к абхазам. Действиями Берия эта нация, аборигены Абхазии, была поставлена на грань исчезновения. Воспользовавшись бессилием абхазов, так сказать, гордясь своей «силой», картвелы насаждали об абхазах мнение, что они глупы, примитивны и им следует (как и русским) покориться грузинскому умению управлять. В некоторой степени они преуспели, и местное население, в том числе, к сожалению, и греки (хотя и не все), не видя образцов, склонялось к мысли, что абхазы действительно интеллектуально примитивны. И тем большей неожиданностью для всех явилась сила ума и духа возрождающейся абхазской интеллигенции после завоевания некоторой доли свободы в 1978 году (когда произошло, так называемое, «абхазское восстание» и абхазы получили по распоряжению Москвы некоторую долю реальной автономии) и особенно с 1986 года (начало Перестройки и свободы слова). Достаточно сказать, что за все это время (до 1991 г.) со стороны абхазцев не появилось ни одного печатного слова, в котором можно было бы наблюдать отход от общечеловеческих ценностей, чего нельзя сказать о публикациях картвелов.

Об умении картвелов управлять все получили наглядное представление по состоянию, к которому они привели свою страну всего за два года (1990-1991) самостоятельной жизни после отделения Грузии от России: к гражданской войне и полуголодному существованию. (Примечание 2000 года: за эти годы - 1991-2000 – Грузия потеряла Абхазию и в некоторой степени Юго-Осетию; Аджария сегодня, практически, является самостоятельным государством. Положение в хозяйстве – катастрофическое и было бы совсем плохое, если бы Россия не продолжала поставлять, фактически, в долг ей нефть и газ. Наблюдается огромный отток населения в ту же презираемую Россию и в другие страны зарубежья, в частности, в большом количестве в Грецию; при этом картвелы не стесняются подделывать паспорта, чтобы стать «греками». Грузия постепенно превращается из индустриальной страны в аграрную).

Несмотря на такое отношение, следует сказать, что картвелы в общем случае не сумели внушить уважения к себе. Только в больших городах, в частности, в Тбилиси многие греки духовно ассимилировали с грузинами, поддакивали им и выражали те же мысли, а главное, перешли в общении на грузинский язык (хотя все еще не забыли русского и понтийского). У греков Абхазии еще свежо было в памяти положение до 1937 года; было слишком очевидна необоснованность поползновения картвелов, особенно мегрелов, на превосходство. Мало кто из греков владел грузинским языком. В разговорах между собой некартвелы довольно часто высмеивали картвелов (в частности, мегрелов), называли их «животными», «зверями», а когда хотели выразить пренебрежение к умственным способностям кого-то, говорили, что он похож на мегрела. Но думается, что если бы численное и прочее превосходство картвелов в Абхазии стало таким же, как например в Тбилиси, то ассимиляция быстро оказала бы свое действие.

Интерес представляет самооценка картвелов. Как я имел случай убедиться, грузины Тбилиси действительно верили в свое превосходство над другими, в частности, над греками, армянами, но и над русскими, и относились к ним свысока. Другой была самооценка картвелов Абхазии. Разумеется, большинство из них также было о себе достаточно высокого мнения. Но, поскольку жители некартвельского происхождения не давали оснований и не хотели признавать их превосходство, видимо, это заставляло их более критически смотреть на себя. Мне несколько раз пришлось столкнуться с раздвоенностью духа некоторых молодых людей. В среде своих товарищей они старались выглядеть развязными, уверенными в себе, со всеми атрибутами, описанными выше. И было совершенно неожиданно, когда, оказавшись на расстоянии от них, эти ребята с некоторой обидой в голосе доказывали, что не все картвелы таковы и не следует ко всем относиться с насмешкой. Случай в молодости заставил меня взглянуть на все это другими глазами. Один из наших товарищей – грузин по происхождению (и кстати, отпрыск какой-то боковой ветви князей Церетели) - не выделялся ничем особенным и вел как будто жизнь обычного картвела (единственно, что его существенно выделяло – отсутствие агрессивности и какая-то внутренняя сдержанность). И только несчастный случай вдруг обнаружил огромный и богатый внутренний мир этого человека. После какой-то драки, происшедшей в его присутствии и в которой он, практически участия не принимал, у него проявилась некоторая форма психического расстройства (опять-таки совершенно неагрессивная). Одной из ее особенностей была отрешенность от реального мира, буйная и, надо сказать, незаурядная фантазия, вызываемая различными внешними побудителями. Но главное, что на нас произвело потрясающее впечатление и что мы совершенно не могли предположить: в этом состоянии он стал нам зачитывать отрывки из стихов Гарсия Лорки, Шекспира, Шелли и других известных поэтов, проявляя знакомство с классикой, каким не могли похвастать многие из нас. Все это духовное богатство он прежде скрывал от нас, боясь показаться смешным своим картвельским друзьям. Можно только предполагать, сколько же людских жизней было испорчено из-за того, что не было возможности вырваться из болота заурядности. Кстати, он никогда не проявлял национализма и ровно относился ко всем в нашей разнонациональной компании. (Примечание 2000 года: Через много лет, будучи уже очень больным, но каким-то седьмым чувством узнав о моем отъезде за границу, он пришел именно в день отъезда ко мне домой проститься и пожелать мне доброго пути, искренне жалея, что вряд нам ли придется встретиться в будущем. Я вспомнил о той высокой характеристике, которую давали этому народу многие путешественники и искренне пожалел о свершившихся переменах).

Вернуться к оглавлению

Александр Франгуланди. Греки-понтийцы: дорога длиной в 2,5 тысячи лет. Сухум, 1991.


Далее читайте:

Греки, эллинес (самоназвание), народ, основное население Греции и Кипра.

 

 

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании всегда ставьте ссылку