|
|
Ярослав ИВАНЮК, Юрий ПОГОДА |
|
2009 г. |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
БИБЛИОТЕКАА: Айзатуллин, Аксаков, Алданов...Б: Бажанов, Базарный, Базили...В: Васильев, Введенский, Вернадский...Г: Гавриил, Галактионова, Ганин, Гапон...Д: Давыдов, Дан, Данилевский, Дебольский...Е, Ё: Елизарова, Ермолов, Ермушин...Ж: Жид, Жуков, Журавель...З: Зазубрин, Зензинов, Земсков...И: Иванов, Иванов-Разумник, Иванюк, Ильин...К: Карамзин, Кара-Мурза, Караулов...Л: Лев Диакон, Левицкий, Ленин...М: Мавродин, Майорова, Макаров...Н: Нагорный Карабах..., Назимова, Несмелов, Нестор...О: Оболенский, Овсянников, Ортега-и-Гассет, Оруэлл...П: Павлов, Панова, Пахомкина...Р: Радек, Рассел, Рассоха...С: Савельев, Савинков, Сахаров, Север...Т: Тарасов, Тарнава, Тартаковский, Татищев...У: Уваров, Усманов, Успенский, Устрялов, Уткин...Ф: Федоров, Фейхтвангер, Финкер, Флоренский...Х: Хилльгрубер, Хлобустов, Хрущев...Ц: Царегородцев, Церетели, Цеткин, Цундел...Ч: Чемберлен, Чернов, Чижов...Ш, Щ: Шамбаров, Шаповлов, Швед...Э: Энгельс...Ю: Юнгер, Юсупов...Я: Яковлев, Якуб, Яременко...Родственные проекты:ХРОНОСФОРУМИЗМЫДО 1917 ГОДАРУССКОЕ ПОЛЕДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ |
Ярослав ИВАНЮК, Юрий ПОГОДАКОМЕНДАНТ ПОЛТАВЫ ПОЛКОВНИК КЕЛИН:ПОРТРЕТ НА ФОНЕ ВОЙНЫ
Нарва с Ивангородом. Раскрашенная гравюра на меди 16 века. 2. ЗАДОЛГО ДО ПОЛТАВЫОбъявив войну Швеции 19 августа, русские войска реально появились под Нарвой, местом первого своего сражения, только 9 сентября. Первым прибыл туда отряд князя Ивана Трубецкого. Спустя целых две недели, 23-го, к данному месту подошел другой отряд - Ивана Бутурлина, и лишь 14 октября – отряд Алексея Головина и поместная конница под командованием Бориса Шереметьева (генерала; еще не фельдмаршала). Где-то между этими датами из Пскова и Новгорода подтянулась к Нарве собранная с
бору по сосенке артиллерия (в количестве 66 орудий). Полное сосредоточение русской армии у Нарвы (около 40 тысяч человек при 145 орудиях осадного парка), и начало бомбардировки города, пришлись на 20 октября, воскресенье. Более сложной крепости, чем эта, выбранная в качестве оселка, на котором царь Пётр начал оттачивать своё войско, уже имевшее некоторые черты армии нового типа, но и отягощённое очень многими пороками старого, было, пожалуй, и не сыскать. Будучи сама по себе очень сильно укрепленной крепостью, Нарва (древний русский Ругодив) имела мощное дополнительное укрепление – замок Ивангород, построенный при Великом Князе Иване III; следовательно, осаждавшие брали в кольцо, по сути, две крепости сразу. Даже сдав какую-нибудь одну из них, гарнизон мог свободно перейти в другую и продолжить обороняться. Необходимостью одновременного блокирования сразу двух крепостей и объясняется, в частности, сильно растянутая линия русских укреплений, что впоследствии сыграло свою роковую роль. Вторым негативным моментом было преобладание на командных должностях в русской
армии иноземных наёмников. Командующий, 49-летний герцог Франции, князь
Священной Римской империи, фельдмаршал австрийской и саксонской армии
Карл-Евгений фон Кроа-де-Крои, Решающее сражение произошло 19 ноября 1700 года, во вторник. Русская линия обороны, повторимся, была чрезмерно растянута (свыше семи вёрст по фронту). Между отдельными частями этой «линии» существовали большие разрывы. Сама ситуация дня была на руку шведам – сильнейший ветер со снегом бил русским в лицо, а наступавшим – в спину. Преображенский и Семёновский гвардейские полки, солдатский Лефортов полк оказали, тем не менее, достойное и упорное сопротивление шведам. Но другие формирования, в большинстве своём укомплектованные новобранцами, были вынуждены под натиском неприятеля отступить. Основной причиной поражения молодой русской армии в этом сражении, как считают непредвзятые военные специалисты, явилось простое отсутствие у неё достаточного боевого опыта и выучки. К тому же значительная часть офицеров-иностранцев, состоящих на русской военной службе, в критический момент битвы изменила царю Петру; вместе с командующим русской армией герцогом де Кроа они сдали свои шпаги шведам. Полагая, что поражением под Нарвой Россия надолго выведена из войны, шведский король Карл XII поспешил со своими войсками в Польшу – дабы отобрать у польского короля Августа II корону и передать её своему ставленнику Станиславу Лещинскому. За свой тыл ему вроде бы не приходилось опасаться – в Ингерманландии и Эстляндии оставались корпуса шведских генералов Шлиппенбаха и Кронхиорта, насчитывавшие в своём составе около 15 тысяч человек. В шведских крепостях этого края также стояли сильные гарнизоны с артиллерией. Пётр Первый весьма удачно воспользовался отходом главных шведских сил из Прибалтики. Труды его были направлены на пополнение армии, усиление её боеспособности и подготовку грядущих наступательных операций. И уже в конце 1701 года русская армия приступила к успешным активным военным действиям против неприятельских сил, а к 1705 году достигла в этом деле значительных положительных результатов. Этому отчасти способствовала и сложившаяся в Европе политическая и военная обстановка: внимание правительств Англии, Франции, Австрии и Голландии было приковано к борьбе за так называемое испанское наследство, ввиду чего ни времени, ни сил, ни средств для оказания помощи Швеции в войне против России у них не оставалось. В Прибалтике шведским войскам противостояла в то время армия генерала Бориса Петровича Шереметева, в состав которой входил и полк А.С. Келина. На этом театре войны подполковник (полуполковник, как писалось в документах того времени) Келин участвовал во взятии Нотебурга (1702 год), Дерпта и Нарвы (1704 год), ряде других боевых действий. Крепость Нотебург (Орешек). Фото 80-х годов ХХ века. + + + Подлинного портретного изображения А.С. Келина, по всей видимости, не существует. Очень даже возможно, что такой портрет в своё время был написан (принимая во внимание масштаб подвига Келина во время будущей обороны Полтавы), однако нетрудно допустить, что он мог и не сохраниться - слишком уж бурными были события, участником которых становился наш герой. Созданные позже «изображения А.С. Келина», наиболее известными из которых являются экспонируемый и ныне в музее заповедника «поле Полтавской битвы» портрет А.С. Келина (чеканка по бронзе) работы местного художника Евгения Васильевича Путри и картина, изображающая встречу коменданта крепости Полтава с царём Петром I (того же художника), или «Клятва полтавчан» кисти Т. Вышенской – все они представляют собой самобытные авторские интерпретации образа героического коменданта; все они показывают полковника Келина в виде типичного русского офицера Петровской эпохи. Нет достоверного художественного изображения А.С. Келина - но сохранившиеся письменные источники, прежде всего государственные акты, военные реляции Русского главного командования о боевых действиях, письма и другие бумаги царя Петра I Алексеевича и его военачальников вполне позволяют нам воссоздать психологический портрет нашего героя, показать главные его внутренние черты – что имеет, пожалуй, не меньшее значение, нежели портрет чисто визуальный, предназначенный лишь для зрительного восприятия. Общеизвестно, что царь Пётр I умел находить, а затем смело и решительно
выдвигать на ключевые позиции в государстве и армии талантливых людей. Ярчайшим
примером этому был Алексей Степанович Келин –воплощение человека действия. Он,
несомненно, имел очень сильный характер, который удачно сочетался с
исключительным военным профессионализмом, высочайшими организаторскими
способностями, личной храбростью, всегдашней готовностью к оправданному риск,
огромной работоспособностью и самообладанием. Алексей Степанович был весьма
образованным по тем временам человеком, при необходимости умел выражать свои
мысли не только ясно, но и утончённо. + + + Достаточных сведений о нём до начала Великой Северной войны увы, не сохранилось. Родословная Келиных также не прослеживается на сколько-нибудь длительном отрезке времени. Тем не менее, в работе В.С. Иконникова «Пребывание Петра Великого в Киеве (Киев-Полтава)», опубликованной в 1910 году в «Военно-историческом вестнике», содержатся сведения из правительственных источников XVII века, где пишется, что среди «государевых людей» - сокольничих первой статьи («начального сокольника») значатся Андрей, Игнат и Афанасий Келены (Кельины, Келены).
Царский сокольничий. Рис. из журнала "Родина". 1901 г. Надо знать, что соколиная охота и связанные с ней добыча, содержание, разведение и обучение этих птиц, была не только дорогой царской забавой, но и важной деталью придворного дипломатического церемониала. Сокольники достаточно часто включались в состав представительских посольств к иноземным дворам, а обученные соколы и кречеты представляли собой дорогой и желанный подарок (поминок), при помощи которого порой удавалось разрешить сложные вопросы заключения либо упрочения мира, приобретения союзника или получения займа, иными способами недостижимые. Вот почему сокольников и кречетников безо всяких натяжек считали важными «государевыми людьми». Однако в конце XVII – начале XVIII веков древнее искусство соколиной охоты приходит в упадок, чему в немалой степени способствовало отсутствие интереса к нему царя-реформатора. Настали иные времена, и дипломатия в большей мере стала опираться не на монаршие слабости и увлечения, а на реальную военную силу. Но сокольничьи, яко люди привычно служивые, отнюдь не оказались за бортом государственной жизни - немало их было записано в потешные, ставшие затем первыми регулярными, полки юного царя Петра. Похоже, что служилое происхождение нашло своё отражение и в самой фамилии Келина.
Келейным рядом или порядком издревле называлась на Руси цепочка малых избушек в
деревнях («кельенок»), в которых жили безтягловые и одинокие, бывшие солдаты, а
также склонные к иночеству, отшельничеству. Не исключено, что в основе её может
лежать и церковное происхождение. Фамилия Келен, будучи тождественной Кельину
(такое чуть отличное написание фамилии А.С. Келина достаточно часто встречается
в различных документах периода Великой Северной войны), восходит к келейнику –
то есть служителю монашествующему лицу, послушнику или монаху же, состоящий на
искусе – так по Далю; есть ещё келарь – это инок, заведующий монастырскими
припасами, или вообще светскими делами монастыря. Данное слово (келарь),
происходит от латинского cellarius, так и в греческом произношении; а в немецком
– Keller, что очень близко по звучанию с Келен (тем более, что в некоторых
источниках – к примеру, в «Полном географическом описании нашего Отечества»
П.П.Семенова, изданном в Санкт-Петербурге в 1903 году, фамилия полтавского
коменданта пишется с двумя «л» - Келлин. «Все это дает право сделать вывод, что
фамилия А.С. Келина имеет русское происхождение, тем более что в списках
служивших в России иностранцев она не встречается»,- пишет полтавский историк,
ныне покойный, Я.Г. Иванюк, в конце 1980-х годов – заместитель директора по
науке государственного историко-культурного заповедника «Поле Полтавской битвы»,
чьи многолетние разработки легли в основу нашей совместной монографии о
коменданте Келине – первой за три столетия, прошедших со времени легендарной
обороны Полтавы (издательство «Кучково поле», Москва, 2009 г.). + + + Достоверно известно, А.С. Келин – потомственный военный. Его отец, Степан Келин (Келен), майор стрелецкого войска, в 1675-1676 годах участвовал в осаде Соловецкого монастыря (Акты, относящиеся к истории Соловецкого бунта. «Чтения ОИДР».- М., 1883, т.IV, с.118-124; Савич А.А. Соловецкая вотчина XV-XVII в.- Пермь, 1927, с.272; Иванюк Я.Г. Судьба коменданта. Газета «Зоря Полтавщини» - орган Полтавского областного комитета КП Украины и областного Совета народных депутатов. № 206 (16 406), 7 сентября 1986 г.). Факт, что в конце XVII – начале XVIII веков А.С. Келин имел старший офицерский
чин «полуполковника» (подполковника). В годы Великой Северной войны он был уже
не молодым человеком и даже «преклонный летами» (Полтавские губернские
ведомости.- Полтава, 1839, №4, с.23). + + +
Осударева дорога. С рисунка XIX века. Напомним о боевых операциях русской армии в Прибалтике в начальный период Великой Северной войны, непосредственным участником которых был А.С. Келин. Первые после нарвского поражения результативные сражения против шведов были проведены русскими войсками в конце декабря 1701-го и первого января следующего, 1702 года, под Эрестфером. Случилось это так: находясь с главными силами своей армии в Пскове, Б.П. Шереметев получил сведения о семитысячном отряде генерала Шлиппенбаха, стоящем в районе Дерпта, и принял решение атаковать противника. Натиск русских, при первом же столкновении авангардов, был таков, что неприятель принуждён был отступить. Развивая успех, Шереметев направил свои силы против главной части шведских войск, сосредоточенных у села Эрестфер… Начало нового сражения не было для русских войск благоприятным. Артиллерия
задержалась на марше и не смогла своевременно поддержать Под Эрестфером противник потерял только убитыми около трёх тысяч своих солдат и офицеров. Но, что гораздо важнее, именно здесь и в это время (а не под Полтавой и семь с половиной лет спустя) канул в небытие (по крайней мере для русских воинов; Европа ещё видела Карла XII исключительно в ореоле непобедимого военачальника) миф о непобедимости шведских войск. Мы поняли, что шведов можно и должно успешно бить! Царь Пётр I щедро наградил всех, кто отличился в этой битве, а генералу Б.П. Шереметеву было присвоено высшее в Русской армии звание фельдмаршала. Военные реляции, увы, далеко не всегда называли фамилии командиров частей, принимавших участие в тех или иных боевых операциях. При таких, достаточно неблагоприятных для биографа обстоятельствах, иногда приходилось определять пути Келина, основываясь на свидетельствах исторических документов о действиях более крупных подразделений, в состав которых входил и его полк (как это было и под Эрестфером). Но установление боевого пути будущего героя Полтавы зиждется отнюдь не на одних этих косвенных свидетельствах: имя его достаточно часто фигурирует в официальных бумагах. К примеру, в своём письме к царю Петру 28 мая 1702 года генерал-фельдмаршал Шереметев доносил, что берёт во Псков «…два полка солдатские… Иванов полк Мевса да Алексеев полк Келина, который был Петра Девсена; а он Алексей Келин в том полку полуполковником, и на нём твой указ состоялся, ево пожаловал в полковники, и в то число не было места порожнева, а ныне умер полковник Андрей Шневенц…» (Письма и бумаги Императора Петра Великого.- СПБ., 1889, с.374). Итак, А.С. Келин в первой половине 1702 года, уже будучи в чине полковника, получает под своё командование пехотных полк, который вначале именовался по его фамилии - «Келиновым», а с 1708 года получил новое наименование – Тверского. Изданные в 1871 году материалы военно-учёного архива Главного штаба содержат сведения из Военно-походного (с 3 июня 1701-го по 12 сентября 1705 года) журнала Б.П. Шереметева, «…посланного по высочайшему повелению в Новгород и Псков для охранения тех городов и иных тамошних мест от войск свейского короля», где упоминается и полк Келина, входивший в состав пребывавшей под началом генерал-фельдмаршала армии. «Журнал» свидетельствует о том, что «…в 702-м году по указанию Великого
Государя… Петра Алексеевича… Борис Петрович, будучи на его Великого Государя
службе во Пскове, с генералы по совету… предложили идти с конными и пешими
полками в неприятельскую свейскую (т.е. шведскую) землю для поиску и промыслу
над неприятели, куда военный случай позовет, сухим и плавным путем…» (Материалы
военно-учётного архива Главного штаба.- СПБ., 1871, Т.1, с. 94-95). Здесь же
(стр. 96) говорится также и о первоначальном количественном составе полка Келина
в том походе: «…офицеров 27 человек, урядников и рядовых 835 ч…». + + + Перед армией Шереметьева стояла тогда задача исключительной важности: нанести удар по вражеским войскам на Ладоге в устье Невы, где шведы занимали на самом деле сильные позиции и, опираясь на свой флот, высаживали десанты на русское побережье Ладожского озера. Осуществить в полной мере этот план мешали сильные шведские крепости Нотебург и Кексгольм (в прошлом русские Орешек и Корела), особенно первая, полностью замыкавшая вход в Неву из Ладожского озера. Тем не менее, успехи русских войск на этом театре военных действий уже давали возможность подготовить и осуществить осаду Нотебурга.
Осада и взятие крепости Нотебурга. По картине профессора Коцебу. К ней готовились весьма основательно: так, в частности, неутомимый Яков Виллимович Брюс – один из организаторов артиллерийского дела в России и будущий командующий артиллерией в генеральном сражении под Полтавой - летом 1702 года деятельно заготовлял в Новгороде припасы, необходимые для осады и штурма этой, одной из лучших шведских твердынь. На орудийных заводах страны отливали новые пушечные стволы (фактически с нуля создавали новую полевую русскую артиллерию). Только в 1701-1702 годах в России было изготовлено 413 орудий. + + + В конце августа 1702 года из Архангельска в устье Свири, где русские войска готовили для боевых действий речные суда, прибыл царь Пётр I с гвардейскими частями. Осмотрев работы, он, не мешкая, направился к Ладоге. Там уже находилась пришедшая из Новгорода дивизия генерала Аникиты Ивановича Репнина. Из Пскова привёл сюда же свои войска Б.П. Шереметев, которого царь Пётр I и назначил командующим всеми силами, выделенными для осады Нотебурга. Сведенные в 14 полков, они насчитывали 15 тысяч солдат и офицеров. Помимо этого на реке Ижоре сосредотачивались кавалерийские части под командованием Петра Матвеевича Апраксина – с задачей перерезать коммуникации с крепостью Нотебург войскам Кронхиорта, в самом деле пытавшимся прорваться на помощь осаждённому гарнизону. Кавалеристам Апраксина пришлось разгромить шведский отряд неподалеку от места своей дислокации. В итоге Кронхиорту удалось переправить в осаждённый Нотебург всего лишь… 50 человек своих солдат. Гарнизон Нотебурга насчитывал 450 солдат и офицеров при 142-х орудиях. Крепость располагалась на острове в 215 метрах от левого берега Невы. Сухопутных подходов к ней не было вовсе, приблизиться к городу можно было лишь следуя по Неве, куда русские войска и перетянули волоком из Ладожского озера по заранее прорубленной просеке 50 лёгких суден со штурмовыми лестницами. Даже в начале XX века, то есть спустя 200 лет после описываемых событий, следы этой просеки, сделанной петровскими гренадерами, были еще явственно различимы. Для того времени это была грандиозная, впечатляющая, почти что на пределе инженерных возможностей операция. Блокада Нотебурга началась 26 сентября 1702 года. Уникальный источник Петровской эпохи, имеющий полное наименование «Книга Марсова или воинских дел от войск царского величества российских. Во взятии преславных фортификаций, и на разных местах храбрых баталий учиненных над войск его королевского величества свейского», в составлении которой принимал непосредственное участие царь Пётр I, содержит достаточно подробное описание осады и взятия крепости Нотебург. Приведем некоторые выдержки из этой книги. «…В 26 день сентября, в субботу о 12-ти часах, через посылку войска, которое стояло от города в 20 милях, четыреста человек Преображенских солдат без всякой утраты шанцы начали, и пост или место заняли, и тоя же ночи подошли два неприятельския судна для досмотру, какия гости в их соседство пришли, но понеже по них наша мушкетерия жестоко стреляла, и убила неприятельского бомбардира и 5 человек солдат, от чего принуждены они раковой ход восприять, потом до свету пришли два баталиона Преображенского и Семеновского полков. В 27 день, по утру о 7 часах, пришло войско наше под Нотебург, и установило обоз свой… Того же дни на башне, после обеда, когда уже подлинно узнали осаду, поставили королевское знамя в знак осады своей, и /призыву к/ помощи от своих…». 30 сентября русские войска установили у Нотебурга свои батареи. 31 пушка и 12 мортир были готовы уже в тот день открыть огонь по укреплениям Нотебурга, но… В «Книге Марсовой…» говорится, что «…в первый день октября, о 4-х часах по утру, тысяча человек Преображенского и Семеновского полков в суда посажены и на другую сторону Невы посланы, где неприятельский шанц и окоп стояли, дабы оные отнять, и проход на другой стороне занять, и в том щасливое споспешество получено, без потеряния единого человека». Всё же комендант Нотебурга полковник Густав Шлиппенбах отклонил требования
генерал-фельдмаршала Шереметева сдать крепость. Вскоре настал и день штурма. Атака русских войск началась 11 октября. Шли они из пяти добротно построенных шанцев (окопов, земляных укреплений). Одно из таких находилось против юго-восточной стороны крепости и располагалось вдоль береговой полосы Ладожского озера, второе – на правом берегу Невы, на отвоёванном у противника участке за версту от Нотебурга; ещё три – на противоположном берегу у небольших, встречавшихся здесь во множестве, речек. В два часа ночи в городе вспыхнул большой пожар, что отвлекло часть сил гарнизона на его тушение, и тем благоприятствовало штурму. Собственно взятие города происходило так. После трёх залпов по крепости из пяти мортир суда с добровольцами двинулись к острову. Сосредоточение; а в 3 часа 30 минут утра началась уже непосредственная атака городских укреплений, которая длилась в общей сложности 13 часов. Первое наступление русских войск шведам удалось отбить. Но недолгой была передышка для гарнизона. Штурмовые отряды, пополненные свежими силами, вскоре возобновили свои атаки и под жестоким огнём противника, потоками расплавленного свинца, смолы и кипятка, лившихся на них с городских стен, настойчиво шли на приступ. Положение гарнизона становилось безвыходным. Наконец шведский комендант решился на то, чтобы поднять белый флаг… Пётр I вскоре написал А.А. Виниусу, который заведовал артиллерийским приказом
страны: «…Правда, что зело жесток сей орех был, однака, слава Богу, счастливо
разгрызен. Артиллерия наша зело чюдесно свое дело исправила…» («Письма и
бумаги…».- СПБ., 1889, Т.2, с. 97-98). В ту же осень царь Пётр I приказал построить вокруг Шлиссельбурга новые крепкие
бастионы. + + + Прошло совсем немного времени, и первого мая 1703 года, после семидневной осады русскими войсками, сложил оружие гарнизон следующей крепости - Ниеншанц (стоявшей на правом берегу Невы при впадении в неё притоки Охты). Эту крепость ни восстанавливать, ни тем более укреплять, не стали – её просто срыли. В победном мае того же года были «взяты на шпагу» и ещё две шведские крепости – Ям (Ямбург) – 14 числа, а 27-го – Копорье. В те же дни, а именно 16 мая 1703 года, произошло очередное, крайне важное для будущего страны, событие: на острове Луст Эйланд («Заячий остров») была заложена русская крепость, названная Петропавловской. Она положила начало строительству новой столицы государства Российского – города Санкт-Петербурга. Попытки коменданта Нарвской крепости Горна и уже встречавшегося в нашем повествовании Кронхиорта помешать внезапными налётами своих войск этому строительству так ни к чему и не привели. В конце концов Горн был вынужден бежать под прикрытие орудий Нарвской крепости, а Кронхиорт, выбитый от реки Сестры отрядом под командованием самого царя Петра I, отступил к Выборгу. Впрочем, до полного освобождения прибалтийского края от шведов было ещё далеко – под их властью по-прежнему оставались Нарва, Иван-город и Дерпт. Не взяв эти важные крепости, нельзя было считать завершёнными намеченные русским командованием планы кампании в Прибалтике. Поэтому в 1704 году боевые операции по обезвреживанию неприятельских опорных
пунктов на этом театре войны были продолжены. Летом на озере Пейпус русские
войска разбили шведскую флотилию и взяли в осаду Дерпт – город, основанный еще в
1030 году Ярославом Мудрым, и названный по христианскому имени князя Юрьевым.
+ + + Блокада Дерпта, куда Шереметев привёл свою армию – 23 тысячи солдат и
офицеров – началась 10 июня. Увы, генерал-фельдмаршал избрал неудачный фронт
атаки, нацелив её острие против наиболее укреплённой части крепости. Поэтому
первые попытки взять город успеха не принесли. Но когда 3 июля в расположение
войск прибыл царь Пётр I, план штурма был коренным образом пересмотрен и
радикально изменён. Под утро 13 июля был взят равелин (фортификационное сооружение треугольной формы на внешней стороне крепости, прикрывавшее от неприятельского обстрела куртину – отрезок стены между соседними бастионами), защищавший здесь крепостные ворота со стороны реки. Захваченные в этом укреплении шесть неприятельских пушек тотчас были развёрнуты в сторону крепости и подвергли её массированному обстрелу с достаточно близкого расстояния. Сквозь пробитые в стенах бреши русские воины ворвались в город и заставили гарнизон сложить оружие. + + + Военно-походный журнал Б.П. Шереметева содержит сведения об участии полка А.С. Келина во взятии упомянутых неприятельских крепостей и понесенных при этом потерях, в частности, и в боях за Дерпт, где было «…ранено: капитан 1 ч./человек/, урядников и солдат 122 ч., побито: капитанов 2 ч., урядников и солдат 32 ч.; после побитых и раненых обронено: 28 фузей, 24 шпаги, 6 багинетов кривых, 4 сумы гранодерских, 5 лядунок, 28 сум патронных, да, за тяжёлыми ранами которым вынести было невозможно, осталось у города ружья: 28 фузей, 15 шпаг, 5 багинетов кривых, 3 сумы гранодерских, 6 лядунок, 14 сум патронных» (Материалы военно-учётного архива Главного штаба…, Т.1, с. 165-169). + + + После Дерпта настал черёд пресловутой Нарвы. Осаждённой Русскими войсками крепости пытался оказать помощь шведский генерал Шлиппенбах, направив сюда из Риги кавалерийский отряд численностью в 1200 человек. Но к Нарве он не дошел. Своевременно перехваченный русскими кавалеристами генерала Ренне, отряд был полностью разбит ещё на марше. Поражение войск Шлиппенбаха, увы, ничему не научило коменданта Нарвы Горна, высокомерно отказавшегося сдать крепость добровольно. Штурмуя Нарву, русские воины в ходе ожесточённейшего боя преодолели систему сильнейших неприятельских укреплений и ворвались в город сразу с двух сторон. Пытаясь остановить атакующих, шведы взорвали внутри крепости мощную мину. Погибло много русских и шведских воинов. Отдать подобный самоубийственный приказ было со стороны Горна подлинным безрассудством. Ни единой возможности удержать твердыню в своих руках у него не оставалось. В этих условиях ничем, кроме упрямства, не оправданное сопротивление шведского гарнизона только увеличило напрасные потери обеих сторон: когда Горн всё же отдал приказ поднять над крепостью флаг капитуляции, из двухтысячного гарнизона Нарвы в живых оставались совсем немногие… Гарнизон Иван-города капитулировал вскоре за павшей под натиском русских войск Нарвой – 16 августа. + + + В сентябре 1705 года русские войска взяли ещё две неприятельские крепости – Митаву и Бауск. При этом из Дерптской, Нарвской, Митавской, Баусской крепостей и крепости Иван-города победителям досталось в качестве военных трофеев 1 160 стволов артиллерии. Среди них оказались медные пушки, тяжелые мортиры и гаубицы, которых в армии царя Петра I на тот момент ещё не хватало. Пушечных ядер к ним взяли 98 521, бомб – более 6 900, картечных зарядов – 4 860, ручных гранат – 45 840 («Журнал или подённая записка Императора Петра Великого с 1698 года, даже до заключения Нейштадтского мира». - СПБ, 1770, с.98-100, 124-126; Тарле Е.В. «Северная война и шведское нашествие на Россию». Сочинения в двенадцати томах. - М., 1959, Т.10, с.447-448). Трофейная артиллерия весьма успешно использовалась русской армией в последующих сражениях. + + + К 1705 году уже почти две трети исконных русских земель в Прибалтике были освобождены от неприятеля. Часть русских войск передислоцировали после этого в Польшу, чтобы оказать помощь союзному королю Августу II. Это перемещение коснулось и интересующего нас полка А.С. Келина: в первой половине года он находился во Пскове, во второй – в Полоцке (Иконников В.С. Указанное сочинение, с.26). + + + В конце 1705-го – начале 1706 годов происходят события, приведшие к существенным изменениям в ходе войны. Спасаясь от преследовавших его шведских войск, саксонский курфюрст и польский король Август II покидает свою страну и перебирается в Саксонию. Польский престол занимает ставленник шведов Станислав Лещинский. Покончив, как ему казалось, с этим делом, король Карл XII пытается окружить русскую армию в районе Гродно, блокирует эту крепость, но царь Пётр I умело прорывает блокаду и выводит свои войска из-под удара. 8 мая 1706 года русская армия концентрирует главные свои силы у Киева. В середине того же года там находится и полк А.С. Келина.
План Киева генерала Алларта. 1706 г. Русское командование предвидело, что король Карл XII может бросить шведскую армию в поход на Россию. Весьма заблаговременно планируя мероприятия, связанные с подготовкой отпора неприятелю, на военном совете при участии царя Петра I принимаются решения укрепить фортификационные сооружения в Москве, Пскове, Смоленске, Можайске, Великих луках, Серпухове и других городах. Особое же значение придавалось совершенствованию оборонительных сооружений в крепостях Малороссии, ибо не исключалась, и более того – считалась весьма вероятной возможность ведения боевых действий и в этом районе страны. В марте 1706 года, ещё находясь в Смоленске, царь Пётр I приказывает генералу Головину: «…Извольте осторожность иметь о Киеве, куда (как мы думаем) не без намерения вражеского будет…». Действительно, каких-нибудь два месяца спустя уже считалось небезопасным
отправлять почту из Киева в Москву, так как этот путь находился под прямой
угрозой нападения противника. + + + К превентивным мерам, направленным на защиту Отечества, следует отнести передачу в 1700 году общего командования такими сильными крепостями, как Киевская, Черниговская, Переяславская и Нежинская киевскому воеводе Д.М. Голицыну. С 1707 года централизация управления крепостями в Малороссии ещё более усилилась и распространилась теперь на все без исключения укреплённые города этого края. Царский указ гласил: «…взять тот город Киев, с протчими замки черкасскими в Разряд и ведать те городы… князю Дмитрию княж Михайлову сыну Голицыну…» (Книги Малороссийского приказа. № 101, лл. 23-61, 105 об., № 103, л.261 об.; Дядиченко В.А. Украинское казацкое войско в конце XVII – начале XVIII в. - Полтава. К 250-летию Полтавского сражения. Сборник статей. - М., 1959, с.255). Царь Пётр I при этом решил прежде всего усилить обороноспособность Киева, построив новую сильную крепость в районе Печерска. Такому решению царя предшествовал осмотр А.Д. Меншиковым 12 мая 1706 года старых киевских укреплений, о чём он докладывал Государю письменно в Санкт-Петербург. Александр Данилович первым высказал мысль, что наиболее подходящим местом для постройки новой крепости может быть именно Печерск: «…Сегодня ездил я круг здешнего города и около Печерского монастыря и все места осмотрил… Печерский монастырь зело потребен, и трудов немного надобно к нему приложить, понеже город изрядной каменной, немного не доделан и хотя против старого маниру (по старым методам фортификации) зачат, однакож мочно оной доброю фортециею учинить, что весьма будет благонадёжен; да и есть для чего его держатца, понеже место изрядное… а в Киеве в городе… городовое (то есть крепостное, - прим. автора) основание великое, и ежели его крепить, то зело не лёгок станет и людей будет требовати весьма доволного числа…» («Письма и бумаги…».- СПБ., 1900, Т.4, вып.2 с. 236-238, 980, 985). 15 августа того же 1706 года, не мешкая, в присутствии монарха в торжественной обстановке состоялась закладка новой Киево-Печерской крепости. Тогда же князю Ромодановскому было приказано направить сюда 136 пушек и к каждой по 150 ядер. «Журнал или подённая записка Петра Великого…» так сообщает об этом событии: «…Государь усмотрел, что Киевская фортеция имеет зело худую ситуацию: того ради за благо рассудил сделать в ином месте, для которой за удобное место избрал монастырь Печерский (к тому же и для того, что вся Малороссия оное место надмеру в почтении имеет)… где Государь фортецию размерял и заложил (причём был сам один инженером)…». В строительстве этой крепости принимали участие русские войска, казацкие полки и
местное население. Полк А.С. Келина, находясь в то время в Киеве, естественно,
не мог остаться в стороне от такого важного дела. + + + За Днепром и Двиною русские войска тоже строили линию полевых укреплений. В Смоленске, Могилёве и других городах создавались большие армейские склады военного снаряжения, боеприпасов, продовольствия. Страна усиленно готовилась к отражению неизбежного вражеского нашествия. Наступила осень 1706 года. В сентябре уже вся Саксония была уже оккупирована
войсками шведского короля. Август II заключил в Альтранштадте тайный договор с
Карлом XII, отказался от польской короны, тем самым предательски разорвав союз с
Россией. + + + С декабря 1706-го и до конца апреля следующего года русская армия находилась в районе Жолквиева (Польша). В январе следующего, 1707-го года, в старом королевском замке Жолквиева состоялся военный совет русского главнокомандования. По его итогам был составлен новый стратегический план дальнейшего ведения войны – с учётом складывавшейся на тот момент политической и военной обстановки. Этот план нашел свое практическое воплощение в 1707-1709 годах. Ним предусматривалось выведение русских войск из Польши и занятие активной обороны в последующих действиях против шведов. Решено было применять тактику изматывания сил противника, уничтожения их боевых сил по частям; предписывалось организовать поистине всенародное сопротивление интервентам и дать генеральное сражение лишь после того, как силы шведской армии вторжения будут значительно подорванными. В том же 1707 году в письмах Петра I и других военачальников русской армии фамилия А.С. Келина встречается довольно часто. В планах главного командования его полку, как правило, всегда отводилось одно из самых важных мест. Так, 1 января 1707 года подполковник Преображенского полка М.Б. Кирхен в письме к Петру I докладывал, что «…генерал-порутчик Алларт приехал в Полоцк для проведывания Царского Величества от неприятельского дела и сего числа пишет к господину генерал-майору Чемберсу, что неприятельский генерал Левенгоупт поближился до Друи, и получил ведомость…, что намерение неприятеля быть в Полоцк; и для того велел иттить немедленно к нему в помочь Келина да Шереметева (сына Б.П. Шереметева,- прим. автора), полку трём баталионом до Орши. И против того указу пойдёт генваря 2 числа Келин, 3-го числа Шереметев до Полоцка, а Преображенского 4 числа 3 баталиона до Орши, а 4-ый баталион останетца в Могилеве до указу» («Письма и бумаги…».- СПБ., 1907, Т.5, с. 387-388). 8 января Кирхен снова докладывал царю из Орши: «…Келина да Шереметева полки пошли до Полоцка з господином генерал-маэором Чемберсом…» (Там же, с.391). 11 января Пётр I в письме к генералу Алларту распорядился держать полк Келина «до указа» (до особого распоряжения, то есть). Но уже в марте ему (Келину) приказано быть в Могилёве, куда направлялись также полки молодого Шереметева, Леслева и Анненкова. Спустя ровно четыре месяца, 11 мая, Пётр I непосредственно предписывает генералу Р.-Х. Боуру: «…На лошадях… зделать из пеших полков адин (а буде болше… лошадей, то хотя оба iли болше), а именна молодова Шереметева и Келина…» (Там же, с.247). 6 июня царь Пётр снова пишет Боуру: «…Понеже вам уже ведомо через многие указы, чтоб два полка, молодого Шереметева и Келина, сделать конными…» (Там же, с. 294). Для вновь создаваемых кавалерийских полков использовали отбитых у неприятеля
коней. + + + В 1707 году властители Англии, Австрии и Голландии активизировали враждебные действия против России. Их целью было предотвратить возможное вмешательство Карла XII в войну за испанское наследство на стороне Франции. Послы заинтересованных стран всячески пытались повлиять на шведского короля с тем, чтобы он поскорее оставил Саксонию и двинулся в поход на Восток. Эти обстоятельства в значительной мере ускорили шведское вторжение в Россию. Армия Карла XII, насчитывающая 35 тысяч солдат и офицеров, вышла из Саксонии в конце августа. 28 января следующего, 1708 года шведы были в Гродно, а 8 февраля – в Сморгони. Именно здесь король принимает окончательное решение идти на Москву и овладеть столицей российского государства. Дальнейший путь армии Карла XII пролёг через Минск, Березину, Головчин, Могилёв, Чериков, Доброе, Стариши. Отходя с боями к своим границам, русские войска наносили противнику чувствительные ответные удары. Свидетельством тому - успешные для русского оружия сражения у Доброго (Черной Наппы), Раевки, Бельи и Кадины. В тылу шведской армии начали действовать партизанские отряды из местного населения, озлоблённого реквизициями, а порою и крайне жестоким обращением оккупантов с жителями районов, где проходили их войска. Партизаны совершали внезапные налёты на шведов, уничтожали отдельные группы неприятеля, отбивали вражеские обозы. Достигнув Старишей и убедившись, что ближайший (и удобнейший) из путей на Москву
через Смоленск надёжно перекрыт армией Шереметева, Карл XII решает идти к
столице Российского государства через Малороссию, рассчитывая на поддержку
подлого изменника – гетмана Мазепы. Надеждам короля не было суждено воплотиться в реальность. Русское главнокомандование, получив сведения о маршруте движения Левенгаупта, держало неприятельский корпус под своим постоянным наблюдением. Из состава русской армии был выделен особый корволант – «летучий отряд» - в котором состояло 4 830 пехотинцев и 6 795 кавалеристов. Возглавляемый лично царём Петром I, корволант пошел на сближение с силами Левенгаупта – с целью не допустить их соединения с армией короля Карла XII. 22-24 сентября 1708 года войска Левенгаупта переправлялись через Днепр. А 27 сентября отряд под командованием Петра I впервые настиг противника у деревни Долгие Мхи и в ночь на 28-е сентября нанёс ему первый удар. Бой продолжился у деревни Лесной неподалеку от города Пропойска (ныне Славгород, Белоруссия). «Книга Марсова…» так рассказывает об этом событии: «…После первой акции, которая была под Добрым у реки Чёрной Наппы, в скором времени уведомились, что генерал Левенгопт идёт в случение к своему королю, тогда намерился конечно дабы онаго генерала искать и аттаковать, к чему определены 3 полка, и один баталион пехоты, да 10 полков конных (понеже о нём всюду подтверждали, что оной болше от 8 до 10 тысящ не имеет), и с самого того дня по вси дни маршировали за оным, и в 26 день онаго дошли, и передовыя партии со онаго ариергадиею бились, и взяли языков, от которых подлинно уведомились, что оных 16 тысящь, и того ради послан указ, дабы генерал порутчик Баур (который сзади шел короля шведского) тот час в случение шел, а бригадира Фастмана в тысяще лошадях драгун и несколько Козаков послал к реке Соже, дабы неприятелю переход чрез оную реку запретить.
Битва при Лесной. Меж тем отправлена воинская дума, аттаковать ли так сильнее себя неприятеля, или генерала Боура дожидаться, на которой положено, что ежели в два дни не будет, то одним онаго с помощью Божией аттаковать. И тако пошли за неприятелем. В 27 день дошли до неприятеля в деревне нарицаемой Долгих Мхах, которой за рекою на горе со своим войском стоял, и мосты разорил. И когда наши конные на берегу явились, неприятель тот час пехоты и пушки к берегу подвигнул, и стал по нашей коннице стрелять. Против того и с нашей стороны 5 пушек привезено, и також стали стрелять. Потом неприятель пушки свои отвёз, а пехоте велел лечь. Но наши пушки оных тогда стали подымать, того ради сим манером не возмогли избавиться, и оная пехота ушла в лес. Потом и все войско неприятельское из виду ушло, и наступила ночь; а наши тою
ночью два моста сделали и поутру перебрався пошли за неприятелем, и о полудни
онаго дошли до деревни Лесной в параде стоящего, и начали пехоту спешивать (для
того, что была оная на лошадях), и строиться к баталии, дабы неприятеля
аттаковать…» («Книга Марсова…», с.61-62). + + +
Памятник сражения при Лесной. Фото 80х годов ХХ века. Во второй половине дня 28 сентября бой у деревни Лесной разгорелся с новой силой, с переменным успехом для обеих сторон. Русские войска выбили шведов из лесу и продолжали ожесточённое сражение уже на открытой местности. В разгар боя, преодолев завесу плотного огня артиллерийских батарей противника, подошли силы генерала Боура и присоединились к левому флангу корволанта. Это случилось весьма своевременно, ибо незадолго до их подхода Пётр I был вынужден перебросить два полка драгун с левого на весьма ослабевший правый фланг. Получив свежие подкрепления, русские войска повели новую сильную атаку на шведские позиции и вскоре разбили брошенный Левенгауптом в бой последний шведский резерв – два батальона пехоты. Шведская кавалерия также была отброшена назад. Неприятельские пушки, не боясь поразить своих, сосредоточили теперь плотный огонь на войсках корволанта. В ответ в сражение мощно вступили русские батареи. Началась длительная артиллерийская дуэль… Положение изменилось, когда к вечеру русским войскам удалось захватить у неприятеля 16 орудий (из семнадцати «всего», имевшихся у них), стволы которых немедленно были повёрнуты против шведов. Лишь ночная темень да разыгравшаяся метель помешали сразу же докончить разгром войск Левенгаупта. Положение шведов было критическим. Продолжать сопротивление с наступлением утра
29 сентября означало поставить уцелевшие остатки корпуса под полное и
окончательное уничтожение. Альтернатив для Левенгаупта не существовало – надо
было бросать обоз и срочно уходить. Так шведский генерал и поступил: под
прикрытием ночной темноты, оставив раненых на произвол судьбы; уничтожив, что
оказалось под силу, из военного имущества, шведы снялись со своих позиций и
бежали в южном направлении. + + + Пётр I направил на преследование уцелевших остатков корпуса Левенгаупта две тысячи драгун и тысячу конных гренадеров. Они настигли арьергард противника и в завязавшемся бою уничтожили большую его часть. Возле Пропойска отступавших шведов перехватил отряд А.Д. Меншикова, в состав которого входил и Тверской полк А.С. Келина. Здесь и именно этими силами у шведов были отбиты последние две тысячи телег с военным имуществом и снаряжением. А за Пропойском ещё раз основательно потрепали остатки корпуса Левенгаупта
русские войска под командованием генерала Пфлуга… В сражении у Лесной русские войска взяли значительные трофеи, в том числе 42 неприятельских знамени. Общие потери корпуса Левенгаупта составили тогда от 8 до 9 тысяч убитыми, ранеными и взятыми в плен. В ставку Карла XII 12 октября (спустя две недели), пришло 6 700 измученных и деморализованных шведских солдат и офицеров, среди которых оказалось множество раненых и больных – вот и всё, что осталось от этого корпуса. Многие историки справедливо считают, что эти «счастливо уцелевшие» принесли с собой в дотоле знавшую лишь победы армию бациллы упадка и пораженчества. Русские войска потеряли при деревне Лесной 1 100 человек убитыми, 2 856 ранеными. Блестящие результаты этого сражения имели крайне важное значение для хода всей
последующей кампании против шведского нашествия. Вот почему уже после разгрома
армии Карла XII под Полтавой 27 июня (10 июля по т.н. новому стилю), 1709 года
царь Пётр I торжественно назовет эту битву «матерью Полтавской победы». + + + Возле Славгорода в Беларуси (бывший город Пропойск) высится монумент, воздвигнутый к 200-летию этого важнейшего события отечественной истории. Пьедесталом памятника служит гранитная глыба в форме усечённой пирамиды (самого устойчивого сооружения на Земле). На ней - бронзовый орёл с распростертыми крыльями, лавровый венок и знамя. На лицевой стороне монумента надпись: «В память сражения при Лесной Матери Полтавской Победы – 1708 28 сент. 1908 г.». + + + …Осенью 1708 года шведская армия Карла XII вошла в пределы Малороссии - навстречу своему бесславному концу. Книга предоставлена для публикации в ХРОНОСе авторами: Ярослав Иванюк - историк; Юрий Погода – историк, писатель. Далее читайте:Полтавское сражение 1709 г. А.С. Пушкин. История Петра I, глава 1709 (Вторая половина) Полтавское сражение (по Голикову). Николай ЯРЕМЕНКО. Поле русской славы. Юрий ПОГОДА. В болоте оружьем бряцая (шведская и Русская армии весной 1709 года). Юрий ПОГОДА. Правда очи коле.
|
|
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
|
Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании всегда ставьте ссылку |
