О ЧЕМ ГРАЖДАНЕ УЗНАТЬ НЕ МОГЛИ
Как мне уже приходилось отмечать выше, одна из главных трудностей нашего (противников безоглядного и массового перевода российских недр на режим СРП) положения заключалась в том, что основные средства массовой информации постепенно, похоже, оказались ангажированы непосредственными заказчиками этого супер "гараж-сейла" или их представителями-лоббистами. Большинство центральных СМИ регулярно печатали материалы о том, что Парламент "саботирует усилия Президента и Правительства" по привлечению в страну подлинно масштабных инвестиций. Особенно усердствовали газеты "Сегодня", "Известия" (вкладка "Финансовые известия"), "Коммерсант", "Московские новости" (в том числе сначала вкладка "МН-бизнес", а затем и отдельно "Бизнес-МН"). Последнее издание договорилось до того, что, оказывается, это мы - своими включенными в закон поправками - ведем к "росту коррупции и хаосу" ("Московские новости", №1,1996)...
Стоит отметить, что представители так называемых "инвесторов" зачастую тоже не стеснялись выступать в СМИ в откровенно ультимативной форме по отношению к Парламенту России. В качестве примера можно привести совершенно недопустимое по тону выступление по нашему радиоканалу "Маяк" представителя Торгово-промышленной палаты США в период между одобрением скорректированного варианта закона Советом Федерации и его подписанием Президентом...
В то же время опубликовать какой-либо развернутый материал, представляющий точку зрения, альтернативную этому "великому походу инвесторов" на Россию- было чрезвычайно сложно. И потому каждую, даже единичную подобную публикацию мы рассматривали как определенный прорыв в информационной блокаде и предпринимали усилия по пропаганде и распространению соответствующих изданий, прежде всего там, где принимались решения - в Государственной Думе.
В качестве примера таких "прорывных" публикаций можно привести мою статью "Новое поле для коррупции" в газете "Труд" от 2 сентября 1995 года. За весь трехмесячный период противостояния между Думой и Советом Федерации по закону о СРП это была единственная (!) подобная публикация в центральных СМИ, представлявшая альтернативную точку зрения.
И после принятия скорректированного нами в согласительной комиссии варианта закона ситуация не улучшилась. Из центральных изданий единственным, в котором хотя бы в порядке дискуссии можно было изложить нашу точку зрения, была "Независимая газета" В.Третьякова (мои статьи "Не надо пугать иностранцев и запутывать своих" (28.12.95) и "Кандидатом от такого "Яблока" я не буду" (16.01.96), а также публикации других авторов).
Из более поздних публикаций стоит отметить мою статью в журнале "Металлы Евразии" - издании узко специализированном и потому, конечно, не влияющем на общественное мнение. Но, повторю, каждая такая публикация, пусть даже в сугубо профессиональном издании, тем не менее, расширяла круг людей, увидевших и осознавших масштабы нависшей над страной опасности.
Статья в журнале "Металлы Евразии" приводится ниже мелким шрифтом только для особо интересующихся, так как в ней вы встретите в том числе и то, о чем уже узнали из этой книги. Но, тем не менее, статья все же приводится полностью - именно как образец того, что категорически не допускалось к опубликованию в более широко распространяемых и популярных изданиях. И, соответственно, как пример того, о чем граждане должны были бы составить свое представление еще тогда - в 1996-1997 гг., но не могли.
ДОКУМЕНТ: Статья в журнале "Металлы Евразии" №2(8) за 1997 год.
"О СОГЛАШЕНИЯХ О РАЗДЕЛЕ ПРОДУКЦИИ - БЕЗ ЛИШНИХ ЭМОЦИЙ"
"Последнее предупреждение"
Средства массовой информации сообщают, что в Государственную Думу направлено последнее предупреждение:
если в ближайшее время Думой не будет принят закон о не-ком перечне месторождений, допускаемых к переводу на режим соглашений о разделе продукции, - разработка месторождения такого-то откладывается на неопределенное время... В чем же суть проблемы?
Летом 1995 года Государственной Думой был принят Закон "О соглашениях о разделе продукции". Этот закон предусматривал, что кроме предоставления участков недр в разработку на основе лицензии (в соответствии с законом "О недрах"), Правительству давалось право передавать месторождения и участки недр на основе соглашений о разделе продукции (СРП).
В отличие от лицензионного механизма, СРП предполагает заключение между государством и инвестором- как равными сторонами- гражданско-правового соглашения. При этом большинство налогов и платежей отменяется, все затраты инвестора компенсируются нашим сырьем, оставшееся прибыльное сырье делится между государством и инвестором. Соглашения могут заключаться на 25- 50 лет, и при этом допускается отказ от юридического иммунитета Российской Федерации - спорные вопросы могут решаться в судах других стран в соответствии с нероссийским законодательством. Таким образом, принципиальное отличие СРП от лицензионного порядка в том, что, если допущена ошибка или невыгодные для страны условия заложены из-за корысти чиновников, исправить ошибку будет невозможно.
Поэтому интерес и пристальное внимание верхней палаты Парламента к этому закону были понятны и обоснованы: достаточно ли защищены при переходе на такую систему долгосрочные интересы России? Только на пленарных заседаниях Совет Федерации рассматривал закон четыре раза. И, несмотря на давление Правительства и средств массовой информации ("нехорошие" депутаты Совета Федерации препятствуют золотому дождю инвестиций), закон отклонил. Думе было предложено создать согласительную комиссию.
Я был тогда сопредседателем согласительной комиссии от Совета Федерации и помню, как тяжело шла работа. Начать хотя бы с того, что И.Рыбкин, бывший в то время Председателем Думы, в течении одного дня три раза ставил на голосование преодоление вето Совета Федерации, не дав представителям верхней палаты Парламента даже одной минуты для объяснения причин отклонения закона. К счастью, преодоление вето не прошло, и Дума согласилась на создание согласительной комиссии. Кстати, уже после этого Дума еще несколько раз возвращалась к вопросу о преодолении вето Совета Федерации, но столь же безрезультатно.
В процессе работы согласительной комиссии довольно быстро стало ясно, что большинство депутатов Думы просто не обратили на этот закон изначально достаточного внимания: раздел продукции - что-то узкоспециальное, технологическое. При обсуждении замечаний Совета Федерации с большинством из них члены согласительной комиссии и от Думы вынуждены были в той или иной степени согласиться.
В частности, нам удалось на пути массового перевода недр на режим СРП поставить эффективные фильтры парламентских процедур. Одна из них - утверждение федеральными законами ключевых соглашений: по шельфу, в особой экономической зоне и всех заключаемых без конкурса. Но этому предшествует еще и другая процедура - режим СРП вообще может распространяться не на любые объекты, а лишь на те, что включены в специальный перечень, принимаемый федеральным законом.
И здесь мы возвращаемся к "последним предупреждениям" Думе, озвучиваемым через средства массовой информации. И становится ясно, что ничто не откладывается. До тех пор, пока конкретное месторождение не включено в перечень федеральным законом, пока последовательно Государственная Дума, Совет Федерации и Президент не дали на это своего согласия - вообще не о чем говорить. Ибо неизвестно: будет ли когда-нибудь это месторождение включено в перечень, или же Парламент не даст на это своего согласия и сочтет, что для перевода этого месторождения на режим СРП нет достаточных оснований, что оно вполне может и должно разрабатываться на основе лицензионного механизма.
Крупным оптом...
Но пока Парламент обвиняют в том, что он до сих пор не дал своего согласия ни по одному месторождению. Оправданы ли такие обвинения?
Для того и фильтр парламентской процедуры, чтобы пропускать не все. Перевод каждого объекта на СРП - не от хорошей жизни. Такой отказ от использования национальной лицензионной системы может быть оправдан только в одном случае: если есть месторождение с особо сложными условиями, с особо высокими рисками, требующее финансовых ресурсов и технологий, которые мы иначе не получим. И если есть иностранные инвесторы (солидные фирмы-инвесторы, а не посредники из оффшорных зон!), не доверяющие России в силу нашей неразберихи, согласные участвовать в конкурсе и, в случае победы, взяться за разработку участка, но - только на условиях СРП.
Таким образом, предложение о переводе каждого участка недр на СРП должно быть тщательно обосновано. Должно быть доказано, что этот участок не может быть разработан иначе, причем не только в условиях нынешней налоговой системы, но и в условиях более льготного налогообложения без перехода на СРП.
Что же делает Правительство? Вносит законопроект "О перечне...", состоящий из наименований ... сразу 250 место рождений и участков недр - без каких-либо обоснований. Может ли в этих условиях ответственный член Парламента проголосовать "за"? Очевидно, что нет. И не потому, что он "Противник СРП" или еще что-нибудь в этом роде. Просто он не имеет возможности оценить даже ближайших последствий таких действий для бюджета, и тем более долгосрочных последствий для экономической безопасности.
В этих условиях логичным было поручение Думы Счетной палате (являющейся по закону не только контрольным, но и официальным экспертным органом, работающим по поручениям и обращениям нашего Парламента): провести финансовую экспертизу законопроекта "О перчне...". Правительству же поручалось представить Счетной палате все необходимые материалы.
Экспертиза
Счетная палата запросила у Правительства финансовые и технико-экономические обоснования, но таковых не получила. Министерство природных ресурсов в одном из своих ответов признало, что таких расчетов у Правительства нет. Какой вывод может быть сделан Счетной палатой? Что вопрос Правительством не подготовлен и оно не представляет информацию, необходимую депутатам для принятия положительного решения. Это и зафиксировано в официальном Отчете Счетной палаты, направленном в Государственную Думу в конце октября прошлого года. Кроме такой констатации Отчет содержал информацию по результатам изучения ряда объектов, проведенного специалистами Счетной палаты.
В частности, я бы выделил выводы, касающиеся месторождений, имеющих недропользователя. В качестве основания для их перевода на режим СРП делалась ссылка на нерентабельность их разработки. Но при нынешней налоговой (и шире - правовой) системе вся экономика нерентабельна и абсурдна. Прекратить разработку вообще во многих случаях нерационально или даже невозможно в силу градообра-зующего характера месторождения. Значит, речь может и должна идти о переводе такого участка на более льготное налогообложение. Но окончательное решение- только по результатам полного аудита с анализом причин нерентабельности: это объективные причины или же дело в неэффектнвном управлении, излишних издержках, легкомысленной или преступной сбытовой политике. Что же касается перевода на СРП (как гражданско-правового соглашения), то Счетная палата исходит из того, что нынешние недрополь-зователи уже приняли на себя обязательство работать на условиях лицензии. Это обязательство они должны безусловно выполнять, пусть (если будет доказана обоснованность) и при льготном налогообложении. Если же они с этим не согласны - вернуть лицензию. И если участок переводится на СРП - на равный для всех конкурс.
Счетная палата предложила Думе отклонить законопроект "О перечне..." и предложить Правительству действовать поэтапно. Сначала внести проект перечня из ограниченного количества объектов, не более 10 - 15, но с расчетным обоснованием по каждому. В дальнейшем же дополнять перечень уже на основе анализа процесса проведения конкурсов, подготовки и заключения соглашений, а также по результатам контроля за реализацией трех раннее (до принятия закона о СРП) подписанных соглашений.
Кроме того, мы понимаем, что Думу и Совет Федерации, когда им представят уже подписанные соглашения на утверждение законом, могут и не устроить те условия, на которые согласится Правительство. И тогда российская сторона может оказаться в не слишком приличном положении перед партнером - победителем конкурса. Мы предложили очевидный выход: оговорить принципиальные требования Парламента по каждому месторождению еще на этапе принятия решения о согласии на перевод этого месторождения на режим СРП, то есть, в законе "О перечне..." В этом случае будущая процедура утверждения конкретного соглашения может быть в значительной степени формализована и сведена к проверке того, насколько неукоснительно выполнены правительством требования парламента к соглашению по данному месторождению, сформулированные на предыдущем этапе в законе "О перечне...".
Какого же рода условия следует оговорить в законе "О перечне..."? Предложения в этой части также были сформулированы в нашем Отчете.
Прежде всего, это минимально достаточные условия раздела продукции, ежегодного платежа (роялти) и т.п. Необходимость определения таковых в законе проистекает не только из общетеоретических построений об опасности некомпетентности и коррупции, но и из конкретных печально известных примеров продажи Правительством за бесценок контрольных пакетов акций таких стратегических гигантов, как "Норильский никель" и "ЮКОС". Если это было вчера, | почему это невозможно завтра?
По ряду месторождений необходимо оговорить механизмы сохранения государственного влияния, причем просто включения российских компаний в долю с инвестором явно недостаточно - ведь многие "наши" АО завтра с легкостью могут оказаться под реальным контролем наших стратегических соперников (если это не произошло уже, в том числе через подставных лиц). Здесь существенным является и условие о пределах возможного отказа от юридического иммунитета России, а также некоторые другие.
Особо я бы выделил необходимость оговорить по каждому месторождению долю технологического оборудования, которое должно быть произведено на российской территории, о чем ниже скажу подробнее.
"Сокращенный" перечень
Правительство не стало дожидаться отклонения Думой первого варианта законопректа "О перечне" и отозвало его. Взамен был внесен новый законопроект, на который Счетной палатой также было подготовлено заключение.
Здесь мы столкнулись с прямой попыткой введения депутатов в заблуждение. Если первый внесенный Правительством перечень содержал 250 месторождений и участков недр, то новый, "сокращенный" вариант содержал лишь 127 объектов. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что в первом перечне были месторождения и участки недр, во втором - лишь "участки", в которые объединили группы месторождений. Исключено из проекта 30 объектов, но добавлено - 37. Просто изменена система подсчета: по исходно использованной Правительством системе в новом перечне уже 257 объектов!
Новый перечень был разделен на две части: выделено 49 объектов, по которым соглашения могут заключаться уже в нынешнем 1997 году. Но Счетной палате пришлось констатировать, что такая формула не носит юридически строгого характера, то есть из нее не вытекает,
что по любому объекту из другой части перечня нельзя заключать соглашение в том же 1997 году. Кроме того, и по этим 49 объектам расчетов также не представлено. И если в приложении к пояснительной записке к законопроекту Правительство приводит некие цифры поступлений в бюджет при нынешней налоговой системе и в режиме СРП, то оно должно иметь соответствующий расчет. Правительство же утверждает, что расчета не имеет.
Я далек от мысли, что Правительство скрывает от нас имеющуюся у него информацию, ведь за это по новому Уголовному Кодексу предусмотрена серьезная ответственность. Министр природных ресурсов утверждает, что для проведения требуемых расчетов нужны миллионы долларов. Но, во-первых, не потратив сейчас миллионов, мы в результате потеряем миллиарды. Во-вторых, если вы приводите какие-то цифры, но не можете представить расчета этих цифр - значит цифры либо взяты "с потолка", либо представлены заинтересованной стороной - потенциальным "инвестором"?
Разве мы так богаты, чтобы полагаться на расчеты заинтересованной стороны или вообще обходиться без них? Если цель- протащить сразу 257 объектов, то на подготовку обоснований, конечно, не хватит никаких денег. Но не хватит ресурсов и на качественную подготовку документации, определение начальных условий конкурсов и т.п.
Счетная палата в заключении на новый законопроект вновь предлагает действовать поэтапно. Ибо цена каждой возможной ошибки столь велика, что никакая массовая кампания здесь недопустима.
Мы ли одни не хотим такого "прогресса"?
В демократических странах невиданно, чтобы Правительство могло экспериментировать с ресурсами таких масштабов. Как эти вопросы решаются, например, в США?
На федеральных землях США вообще СРП не допускаются. Если же добыча на условиях лицензии становится нерентабельной (как и у нас на ряде месторождений) - могут уменьшить ежегодный платеж (роялти). И даже при отсутствии СРП, в рамках чисто лицензионной системы, тем не менее, Конгресс в несколько раз сократил правительственную программу лицензирования добычи нефти. Но никто почему-то не обвиняет Конгресс США в антирыночности, про-коммунистичности, препятствовании процветанию американской экономики...
Никакие прямые переговоры с инвестором в США невозможны - конкурсная система. Но и победив в конкурсе, вы не обязательно получите лицензию. Во-первых, вы не должны иметь в предыстории случаев нарушения природоохранных законов. Во-вторых, придется положить на депозит крупную сумму денег или заплатить средства за покупку страховых бонов - для гарантирования способности ответить по обязательствам и за возможный ущерб природе. В-третьих, если предложение победителя ниже рассчитанного достаточного предложения- откажут и проведут конкурс вновь. Они своевременно тратят деньги на необходимые расчеты и, соответственно, не несут потом несопоставимо больших потерь из-за поспешно и необдуманно заключенных лицензионных соглашений (не говоря уже об СРП, повторю - в принципе у них недопустимых). При этом американцы тоже экспериментируют, но лишь на одном - двух участках, а не на сотнях од-1 повременно.
А потому, подводя итог сказанному, можно утверждать, что задержка запуска СРП происходит отнюдь не по вине Парламента. Внеси Правительство сразу перечень из 10 -15 объектов с обоснованием по каждому - вопрос мог уже быть давно решен, и на тех участках, по которым перевод на режим СРП действительно обоснован, уже вполне могли бы вестись работы.
Кому распоряжаться недрами
На недавних парламентских слушаниях по проблемам СРП звучал тезис о том, что судьбой недр должны распоряжаться, прежде всего, те, кто живет на соответствующей территории. Но насколько это справедливо? В обоснование противоположной позиции приведу лишь один аргумент: если бы не московская, петербургская, нижегородская, кировская, воронежская и другие части нашего военно-промышленного комплекса, то все эти ресурсы уже вообще давно не принадлежали бы нам -ни как целому, ни по частям...
Но в чем может быть интерес иных регионов и страны в целом, кроме того, чтобы получать средства от российской части прибыльного сырья?
В том, чтобы вероятный (а по ряду месторождений и гарантированный) спрос на технологическое оборудование был использован для подъема нашего машиностроения.
Ведь на многих месторождениях доля компенсационного сырья будет больше, чем доля сырья прибыльного, и тем более, чем его российская часть. На что будет списано это сырье, где будут размещены заказы? Появятся ли рабочие места, новые мощности, отчисления в бюджет и социальные фонды у нас? Или же наше сырье пойдет на развитие чужой экономики, а нам останется лишь малая доля - часть прибыльного сырья?
В ходе работы согласительной комиссии полтора года назад нам удалось заложить в закон общую норму об обязанности Правительства предусматривать в каждом соглашении долю оборудования, в обязательном порядке производимого на нашей территории. Но, по большому счету, подход должен быть обратным. Нужно исходить из того, что нормой является использование при добыче полезных ископаемых на российской территории на условиях СРП (то есть при наличии гарантированного заказа на оборудование на 25 -50 лет) ста процентов российского оборудования. В тех же случаях, когда это невозможно, необходимо, чтобы Правительство обосновывало целесообразность разрешения использовать десять, двадцать или даже тридцать процентов оборудования, ввозимого из других стран.
В обоснование отсутствия опасности массового ввоза оборудования, произведенного в других странах, зачастую приводится не вполне добросовестная аргументация. Так, на уже упоминавшихся парламентских слушаниях утверждалось, что проблемы нет и что на Сахалине в соглашениях уже есть требование о размещении 70 процентов заказов в России. Но это неверно: там речь идет лишь о том, что стороны соглашения "будут стремиться", то есть никаких обязательств.
Что же касается практики, то, во-первых, важны не намерения, а гарантированные оплатой заказы; во-вторых, необходима уверенность, что заказы - это не разовый рекламный трюк и что их размещение на нашей территории не противоречит интересам наших партнеров, то есть что именно такая практика будет и в дальнейшем.
На деле же, несмотря на рекламируемые намерения, без специального оговаривания соответствующих условий в соглашениях - российские производители оборудования всерьез привлечены не будут, разве что для производства опор для буровых, да и то - из японской стали. Причины?
Первая. Для вывода предприятий на необходимый уровень нужны деньги, которые появятся только если у заказчиков будут стимулы развивать производство именно на нашей территории, а не использовать ввозимое из-за рубежа.
Вторая. Часть нашего оборудования уже конкурентоспособна. Но по закону и по подписанным соглашениям затраты инвестора (без оговоренных законом ограничений) компенсируются нашим сырьем. Зачем же ему более дешевое (российское) оборудование?
Третья. Заманчиво утверждение в докладе, что все транспортные услуги будут оказываться "российским рынком". Но подписанные соглашения дают право экспорта принадлежащего инвестору сьфья и не оговаривают, что хотя бы часть перевозок обслуживается российской стороной. Перевозчик выбирается иностранной компанией. Неужто нам добровольно уступят рынок?
Четвертая. Одна из базисных функций даже самого либерального государства - продвижение за рубежом интересов разных кругов своего бизнеса. И если вице-президент какой-то известной нам заокеанской страны в рамках совместной комиссии успешно лоббирует интересы своих, то это интересы и недропользователей, и перевозчиков, и производителей оборудования.
Пятая. Один из методов продвижения на внешние рынки товаров и услуг - предоставление связанных кредитов, обусловленных обязанностью закупить на эти деньги технологическое оборудование, произведенное в стране-кредиторе. В то же время, наше Правительство в одном из подписанных соглашений уже допустило списание в затраты (оплачиваемые нашей нефтью) обслуживания взятых инвестором кредитов, причем без ограничения процентной ставки.
Конечно, никто не спорит с тем, что "катерпиллеры" сегодня лучше наших тракторов. Но мы и не предлагаем гарантировать заказы какому-то предприятию на продукцию, не соответствующую потребностям недропользователей. Но производиться оборудование должно на нашей территории, в том числе на новых предприятиях, пусть даже и принадлежащих зарубежным компаниям.
Связывание соглашений требованиями по поставкам товаров, производимых в своей стране - мировая практика. И нам, несмотря на давление лоббистов иностранных компаний, нет оснований от этой практики отказываться.
Почему же не поверить Правительству?
Нужно ли все это оговаривать в законах, или же достаточно того, что это способно предусмотреть Правительство в конкретных соглашениях?
Практика показывает, что недостаточно. И не только применительно к нашей нынешней власти. Если бы правительства во всем мире заботились только об интересах своей страны, вопрос о регламентации их действий законами был бы не столь актуален. У нас же тем более - нужны ли особые комментарии? Во всяком случае, в уже подписанных трех соглашениях необходимые условия не оговорены.
Так что здравый смысл и ответственность диктуют депутатам необходимость весьма осторожного подхода к включению конкретных объектов в Закон "О перечне..." Ведь утверди они этот перечень оптом, без условий по каждому месторождению - их больше никто ни о чем не спросит до самого момента утверждения уже подписанных соглашений. Если же потом Дума откажется утверждать неприемлемые соглашения, будет трудно возражать на упреки Правительства: все сделано по закону - утверждайте.
Если так сильно хочется - не обойдутся ли вообще без депутатов?
Чем же объяснить столь высокую степень настойчивости в пробивании механизма СРП, причем именно обязательно сразу в таких масштабах?
Секрета нет. Ведь вопрос все тот же: дележ государственной собственности. А природных ресурсов- на триллионы долларов только разведанных запасов.
Как была проведена приватизация - известно, в том числе на свежих примерах подарков "своим" таких стратегических гигантов, как "Норильский никель" или "ЮКОС". С природными ресурсами вопрос остался открыт. Почему?
Фактор первый. Приватизация компаний-недропользователей прошла, но пакеты акций многих из них, таких как упомянутый "Норильский никель", проданы за бесценок, с грубыми нарушениями закона, с явными признаками притворного характера сделок. Значит, при другой власти для счастливых собственников возможны неприятности.
Фактор второй. Стоимость компаний существенно зависит от объема природных ресурсов, правом на разработку которых они обладают. Но в случае незаконного получения лицензии, неэффективного недропользования, несоблюдения требований законов в области внешней торговли, защиты окружающей среды и т.п. лицензия может быть изъята. Какова тогда цена захваченной собственности?
Фактор третий. Наши полезные ископаемые имеют мировое значение. Если часть наших предприятий не была никому интересна, например, из-за устаревших технологий, то притягательность наших недр - не подлежит сомнению. И не только с точки зрения возможности получить их дешево и иметь прибыли, но и с целью поставить эти ресурсы под свой контроль, в том числе для повышения и так существенной возможности влияния на мировые цены. Не забудем и об обеспечении рынка сбыта оборудованию, производимому в развитых странах. Лицензионный порядок допускает иностранцев к добыче нашего сырья, хотя и есть налоговая путаница, проблема гарантий от политических катаклизмов. Но риски страхуются. Главное другое: лицензионный порядок ограничивает использование полученных прав для решения корпорациями и правительствами указанных стратегических задач, позволяет иной, возможной будущей российской власти сохранить эффективные рычаги защиты наших национальных интересов.
Тем не менее, может остаться не вполне ясным вопрос: если приватизацию Президент провел по-своему, в обход Парламента, своими указами, то почему же аналогично не решен до сих пор вопрос с природными ресурсами? В чем причина нерешительности? Не легче ли было вообще не обращаться к Парламенту?
Безусловно, легче. И еще четыре года назад Президент издал соответствующий указ. Но иностранцы понимают, что это незаконно, и при другой власти сделки могут быть опротестованы. Им нужны гарантии более весомые - гарантии федерального закона.
Тупиковый путь
В одном из номеров "Металлов Евразии" даже один из проводников СРП как массовой кампании вынужден был признать, что основная проблема нашей золотодобывающей промышленности - нынешняя система налогообложения. Но затем сразу же вслед был сделан вывод, что единственное спасение - перевод золотодобычи на СРП. При такой логике, конечно, иного выхода нет. И заинтересованных в таком решении достаточно - есть кому апплодировать такой логике.
Механизм СРП опасен. Этот механизм чрезвычайно опасен, если допустить его в больших масштабах, без надлежащей проработки всех аспектов, в том числе с точки зрения долгосрочных интересов России. Например, закон о СРП позволяет инвестору вывозить с нашей территории все находящееся в его собственности добытое сырье. И по трем подписанным соглашениям инвестор вправе вывезти всю нефть, ничего не перерабатывая на нашей территории. Если речь идет об одном-двух небольших месторождениях - ладно. Но ведь первый вариант перечня предполагал перевод на СРП 38% всех наших запасов нефти, а во втором перечне речь идет о еще большей доле! Применительно к рудам цветных металлов уместно поставить вопрос, что будет сырьем: металл или же концентрат, который инвестор вывезет с нашей территории для дальнейшей переработки у себя? Если вчера и сегодня Россия и без СРП по ряду позиций в силу торжествующей сиюминутности частных интересов "провалила" мировые цены, в том числе спешно распродавая стратегические запасы ценных металлов, то завтра мы можем получить обратную картину: у себя порядок навели, но рычагов влияния на мировые цены сами же себя лишили!
Совершенно не проработан на законодательном уровне остался вопрос учета затрат недропользователя и его отчетности. А ведь инвестор получает возможность покрывать свои затраты нашим сырьем. В результате мы вполне реально можем получить ситуацию, когда прибыльного сырья не останется вообще...
Страхование ответственности инвестора в достаточной степени в наших законах до сих пор не прописано. В то же время, на примере трех подписанных соглашений видно, что не только спорные вопросы выведены из российской юрисдикции, но и предусмотрено их рассмотрение в рамках правовых систем трех разных стран!
Перечень реальных опасностей для нашей страны, связанных с массовым переводом недр на режим СРП, этим не исчерпывается, и далеко не все возможные опасности столь очевидны. А потому ограничение доли ресурсов, допустимых к переводу на СРП, становится вопросом и экономической безопасности страны, и сохранения потенциальных рычагов влияния на мировую ситуацию.
Стоит ли пытаться искуственно отрывать проблемы нашего сырьевого комплекса от проблем всей экономики? Стоит ли пытаться решать проблемы целых отраслей на пути вывода большей их части из национальной лицензионной системы, вместо решения более системных проблем регулирования экономики, включая вопросы налогообложения? С моей точки зрения - это путь тупиковый.
Юрий Болдырев,
заместитель председателя
Счетной палаты РФ
"ЧЕРЕЗ ПЯТЬ-СЕМЬ ЛЕТ ВЫ ОПЯТЬ СПРОСИТЕ "ПОЧЕМУ?"
Выше я уже отдал должное "Новой газете", сыгравшей в тот период определенную роль Повторю: многие депутаты подходили ко мне в коридорах Думы с экземплярами "Новой газеты" и делились своими выводами - публикации в ответ на "наступление на противников и сомневающихся" тогда достигли своей цели.
Но прошло совсем немного времени и, к сожалению, изменилась даже не позиция газеты, а, что значительно важнее, - ее методы. Судите сами.
В ноябре-декабре 1998 года "Новая газета" берет у меня интервью, в котором, среди прочего, затрагивается и история с принятием закона "О соглашениях о разделе продукции". Перед опубликованием журналист со ссылкой на главного редактора просит меня исключить из интервью эту тему или хотя бы упоминание Г.Явлинского. В отношении фамилии я соглашаюсь - не в ней дело, но категорически отказываюсь исключить весь вопрос о СРП - принципиально важный для страны. И понятно: для чего же тогда давать интервью - чтобы твоими устами было озвучено лишь что-то второстепенное, что совпадает с позицией газеты? Интервью публикуется ("Власть не должна быть притоном", "Новая газета", 14-20 декабря 1998 года), но с одним весьма нестандартным, если не сказать беспрецедентным, ходом. А именно: там, где я говорил об СРП, редакция вставила свой комментарий прямо в текст интервью! И смысл комментария один: мы с Болдыревым не согласны, СРП - вещь замечательная...
В подобное, наверное, трудно поверить? Что ж, в библиотеках эта газета должна быть - уважаемый читатель может сам проверить. Понятно, что подобная редакционная врезка прямо в текст интервью - дело абсолютно невиданное. Но чего не сделаешь, если надо во что бы то ни стало присягнуть...
Проходит несколько месяцев, и редакция "Новой газеты" вновь обращается ко мне за интервью. Со свободным временем у меня тогда было напряженно, и потому ответы на вопросы корреспондентов я, как правило, набирал на компьютере в машине по пути на работу или с работы. И здесь я также попросил корреспондента дать мне перечень вопросов и определить объем публикации, в который я уложу свои ответы - таким образом мы с этой газетой работали уже неоднократно.
Среди прочих переданных мне вопросов был и такой: "Юрий Юрьевич, Счетная палата, пожалуй, самый яркий свидетель тотального воровства в России. В чем причина этого порока? Во многих странах ситуация схожа с российской, но по размаху коррупции никто с нами не сравнится. Почему?"
Что ответить на этот вопрос? Что на него ответить газете, редакция которой всего несколько месяцев назад просила меня исключить из публикации ключевой для России (в том числе и с точки зрения "коррупционной емкости") вопрос - о попытках массированной сдачи наших природных ресурсов под зарубежный контроль? А после моего отказа - беспрецедентным образом (как минимум, по форме) зафиксировала свою лояльность одновременно: во-первых, нашей власти, во-вторых, "демократической оппозиции" этой власти, в-третьих, их общему заказчику в данном вопросе-транснациональным корпорациям9
Пришлось напомнить газете об этой демонстрации ее лояльности и провести параллель между историей с Центробанком, которую тогда - сразу после дефолта -все прочувствовали буквально на своей шкуре, и ситуацией с нашими природными ресурсами, размах аферы с которыми станет ясен лишь тогда, когда будет уже поздно что-то изменить. И название этому интервью я предложил соответствующее: "Через пять-семь лет вы опять спросите меня "Почему?"...
Далее все развивалось по уже стандартной схеме. Сначала редакция просит меня исключить неудобную им часть из интервью. После же моего отказа предупреждает, что тогда они интервью прокомментируют "соответствующим образом" Как можно прокомментировать интервью "соответствующим образом" - это заслуживает внимания, и потому я привожу этот шедевр (комментарий) здесь полностью - как опубликовано в газете. А заодно - и само интервью, кстати, с весьма неслучайно измененным редакцией названием, принципиально смещающим акценты.
ДОКУМЕНТ: Интервью "Новой газете",
опубликованное в номере от 22 апреля 1999 года.
Юрий Болдырев: "Я ГОТОВ ПРЕДЪЯВИТЬ ОБВИНЕНИЕ ПРЕЗИДЕНТУ"
У заместителя председателя Счетной палаты РФ Юрия Болдырева отношения с журналистами непростые- вплоть до взаимного неприятия. Для тех, кто видел 1 февраля эфир "Пресс-клуба", это аксиома, не требующая доказательств.
Нам Болдырев всегда был интересен. В первую очередь как источник важной для общества информации. И мы справедливо считали, что интервью с Юрием Болдыревым - полезно.
Поэтому мы вопреки существующей практике по первому требованию предоставили вопросы в письменном виде. Но ответ все равно запоздал почти на два месяца. (Хотя интервью о выборах в Законодательное собрание Санкт-Петербурга лидер "Блока Юрия Болдырева" дал нашему корреспонденту в течение одного дня.)
... Уже давно стали известны результаты "калмыцкой" проверки, которые, если их проанализировать, больше свидетельствуют в пользу Кирсана Илюмжинова, но не в пользу самой Счетной палаты и, что самое неприятное, не в пользу непосредственных адресатов бюджетных средств - матерей, не получающих пособия, бюджетников без зарплаты, 156 семей в прикаспийском поселке Лагань, три с лишним года ожидающих переселения из полуразрушенных наводнением домов, - ненулевого использования средств на переселение жертв наводнения Счетная палата не обнаружила (тем более обидно видеть, как понимающие цену проверки люди защищаются между собой мелочным выяснением отношений).
... И скандал вокруг Центробанка за это время оброс новыми подробностями. И всесильный управделами Президента России за истекший срок стал более уязвим. И швейцарская фирма "Мабетекс" - участник строительства здания Счетной палаты - стала персонажем журналистских расследований...
Увы, интервью с Юрием Болдыревым не получилось. Получился заочный ответ государственного чиновника на заранее предоставленные вопросы, что, согласитесь, полностью дискредитирует интервью как жанр журналистики.
Мы публикуем этот монолог (как договаривались, без купюр), не имея возможности возразить на критику в адрес нашего издания, в адрес наших деловых партнеров. Не имея возможности уточнить наши вопросы по ходу беседы. (Мы могли бы снова подискутировать по проблемам, связанным с Законом "О соглашении о разделе продукции": у нас другой, отличный от Юрия Юрьевича, взгляд на эту проблему. Хотя мы не знаем, насколько корректно в который раз обсуждать этот вопрос без тех, кого этот закон касается непосредственно, - жителей нефтяных регионов, работников нефтяных предприятий...)
Потому что сведения от весьма информированного чиновника важны в любом случае - и как сенсационная информация, и как новости "второй свежести". Потому что эффективность работы Счетной палаты - это и наше дело. Потому что мы хотим когда-нибудь для себя понять: кто же все-таки Юрий Болдырев? Рыцарь Печального Образа в латах заместителя председателя Счетной палаты, как считают одни? Или популист-политикан, сидящий на мешках компромата, как считают другие?
- Юрий Юрьевич, еще месяц назад казалось, что материалы Счетной палаты, направленные в прокуратуру, так и останутся пылиться "под сукном". Но не так давно одновременно с заявлением об отставке генпрокурора наши следственные органы активизировались, а в основу уголовного дела в отношении академика А.Г.Аганбегяна легли материалы Счетной палаты. По вашему мнению, не станет ли роль Счетной палаты ведущей в расследовании экономических преступлений в высших эшелонах власти? И насколько часто Генпрокуратура принимала меры по результатам работы Счетной палаты?
- Совет Федерации обоснованно отказал Президенту: предлагаешь отправить прокурора в отставку, - внятно объясни истинные (кроме написанного под давлением заявления) основания. Оказывают на Генпрокурора давление - нужно возбуждать уголовное дело, расследовать, кто и почему Генпрокурора шантажирует*.
* Соответствующий вопрос корреспондента, на который я отвечаю, редакция исключила
Но я приветствовал бы появление на посту Генпрокурора иного человека, который не отписками отвечал бы на материалы Счетной палаты, а выступал бы в судах с исками в защиту государственных интересов о расторжении незаконных сделок, заключенных правительством (таких как продажа "Норильского никеля", "Сибнефти", "ЮКОСа" и т.п.), возбуждал бы уголовные дела в отношении высших должностных лиц, включая членов Правительства и ближайшее окружение Президента. Ведь за три года нашей работы из полутора сотен материалов, направленных в Генпрокуратуру, в суды прокуратурой передано лишь три дела, да и то относительно - по мелочам.
Счетная палата, безусловно, является ведущей в выявлении данных о том, о чем исполнительная власть хотела бы умолчать. Не потому, что мы "хорошие", а в силу независимости от Президента и Правительства. Но мы не изучаем мотивы действий, у нас нет права на проведение дознания, расследования преступлений. На прокуратуру надежда невелика, - слишком она зависима. И "герою" на посту Генпрокурора взяться неоткуда - назначение происходит только по предложению Президента...
Выход один, к чему я призываю уже не один год, - создание параллельно прокуратуре органа независимого расследования правонарушений высших должностных лиц, аналогично независимому прокурору в США и Франции. Кстати, когда Президент буквально продавливал Кириенко на пост премьера, в ряде публикаций и в телепередаче "Герой дня" НТВ я называл учреждение института независимого расследования правонарушений высших должностных лиц государства в качестве одной из основных задач, ради решения которых депутатам стоило не поддаваться на провокацию и не допустить роспуска Думы. Депутаты Кириенко в конце концов согласовали, роспуска Думы не допустили, но ни одно из ключевых предложений, в том числе содержавшихся в заключениях Счетной палаты, не реализовали...
- В новое здание Счетной палаты вложены большие деньги. Стройку курировало Управление делами Президента. Создается впечатление, что такой независимый орган как Счетная палата РФ попытались "повязать", как и других госслужащих высшего звена роскошью в нищей и обворованной стране. Здравый смысл подсказывает, что Счетной палате оказали "медвежью услугу". Не скажется ли этот факт на результатах проверок, к примеру, того же Управления делами Президента РФ?
- Управление делами Президента не "курировало", а непосредственно выступало заказчиком строительства этого здания. Причем строилось здание на средства, заимствованные за рубежом. Абсурд: сначала за бесценок розданы новые здания в центре Москвы, например, на проспекте Сахарова, затем для конституционного органа на протяжении трех лет у Президента здания не находилось... Для очередного Федерального фонда проектного финансирования- пожалуйста, пять с половиной тысяч квадратных метров на Смоленской площади. Для массы других центриков и фондиков - тоже нет проблем. В самой администрации Президента на каждого из почти двух тысяч работников - в среднем по семьдесят пять квадратных метров офисной площади!
Кстати, я говорю об этом далеко не впервые, и примеры со зданиями, например, Минпрома и Минобо-ронпрома, которые можно было бы передать для Счетной палаты, в печати приводил и более года назад...И еще важный аспект вопроса: при нашей безработице к строительству здания для Счетной палаты наших строителей гарант Конституции и его Управление делами привлечь не захотели, строители-иностранцы...Что же касается контроля за этим ведомством, в своих дополнениях к Отчету Счетной палаты за 1997 год, направленных в апреле прошлого года в Думу и в Совет Федерации, я специально обращал внимание и депутатов, и общества на недостаточный контроль в этой сфере. И нет никакого обоснования тому, что даже на то, что вскрыто, например, нарушения в дачном хозяйстве "Жуковка", был противозаконно наложен гриф "ДСП"...
- Не слишком ли дипломатичен язык в отчетах Счетной палаты? Незаконное изъятие средств из бюджета именуется нецелевыми расходами или искажением отчетных данных по исполнению федерального бюджета. Очень мало в отчетах Счетной палаты персоналий, особенно когда дело касается высших должностных лиц.
- Незаконное изъятие из бюджета средств (Правительством), нецелевое расходование средств (бюджето-получателями) и искажение отчетных данных - это все разные вещи. Если где-то допущена ошибка в квалификации действия- нужно смотреть конкретно.
Проблема "дипломатичности" есть, и на нее я обращал внимание в уже упомянутых дополнениях к Отчету Счетной палаты за 1997 год, так же, как и на невнятность с указанием должностных лиц, принявших то или иное незаконное решение. В последний год в стенограммах заседаний Коллегии Счетной палаты часто можно встретить такие замечания и со стороны членов Коллегии в отношении конкретных отчетов.
Но важно и другое. Есть процедурное требование: все отмеченные в актах факты нарушений закона должны указываться в отчете о проверке. И тогда если выводы в отчете "дипломатичны", не вполне адекватны фактам - это характеризует соответствие аудитора занимаемой должности. Кстати, это и одно из оснований моим возражениям против практики, позволяющей предоставлять СМИ не отчет о проверке, а лишь выборочную информацию.
-Известно, что Счетная палата неоднократно проверяла банки, работающие с бюджетными средствами. Но причины таких "теплых" взаимоотношений банков с правительственными чиновниками не находят отражений в отчетах проверки. Приведите, пожалуйста, примеры незаконного обогащения бюджетными и пенсионными средствами. Кто конкретно понес за это наказание (пример с "Кредобанком" уже приводился в "Новой газете") ?
-Контролю подлежат не банки, а прежде всего Правительство, действующее, как выясняется, не в наших (граждан), а в их интересах. О причинах гадать не приходится - дурачков нет. Как гражданин я предъявляю соответствующее обвинение Президенту и Правительству, но как государственный орган и должностное лицо - ни Счетная палата, ни я не имеем на это права.
Примеров, к сожалению, множество. Начать хотя бы с того, что Правительство Черномырдина неоднократно кредитовало крупнейшие комбанки так называемыми временно свободными бюджетными средствами. В 1995 году Правительство получило в кредит у комбанков в результате залоговых аукционов ту же сумму, которой ранее... прокредитовало банки.
Не говоря уже о пропаже средств при банкротстве банков. В прошлом году таким образом пропали средства, перечисленные Правительством на деятельность Академии наук. Ответственности не несет никто.
- Генеральная прокуратура приоткрыла "тайну" Центробанка- за пять лет практически весь валютный резерв страны оказался на счетах компании, зарегистрированной в оффшорной зоне на Нормандских островах. Какие еще нарушения выявлены Счетной палатой в работе Центробанка? Станут ли эти материалы достоянием гласности?
-Начнем с гласности. По ряду вопросов ЦБ скрывает информацию. Это касается и кредитов банкам, особенно в период около 17 августа прошлого года. Проверки продолжаются, и мы добиваемся изменения закона с тем, чтобы не могло быть не малейших оснований для подобного.
Акты, составленные нашими инспекторами на основе несекретных документов. Председателем ЦБ незаконно засекречены. Рассекречивать акты Председатель ЦБ отказался. Мы вынуждены обратиться в Верховный суд.
Случаев рассекречивают документов судебным решением нам не известно. И нет гарантий того, что суд встанет на сторону закона. Но даже если суд и не рассекретит акты - это тоже будет результат. У общества будут аргументы для требования изменений в закон о гостайне и в Уголовный кодекс. Ведь иначе по этому прецеденту завтра любое высшее должностное лицо станет безнаказанно засекречивать любые данные о своих преступлениях...
Нарушения закона в деятельности ЦБ серьезны. Так, по закону от налогообложения освобождается ЦБ и его подразделения. Но выявлено сокрытие от налогообложения и средств дополнительных страховых и медицинских фондов, предприятий, не имеющих отношения к функциям ЦБ.
Неоднократно фиксировалось нарушение принципов бухгалтерского учета. Да, собственную систему учета и отчетности ЦБ для себя определяет сам, но общие, установленные законом принципы - обязательны для всех.
Вскрыты незаконные операции с цветными металлами, нарушение правил переоценки стоимости драгметаллов, а значит - занижение прибыли, перечисляемой в федеральный бюджет. Значит, мы с вами недополучили средств из бюджета: на образование, здравоохранение, армию и т.п.
Центробанк не обеспечивает контроля за банковской системой, в том числе контроля за банками, через которые переводятся бюджетные средства. Есть факты перевода Правительством бюджетных средств в банки, давно "лежащие". Главная ответственность - Правительства, не требовавшего от банков залога. Но и ЦБ мер не принимал, лицензий не отзывал и даже официально не предупреждал Правительство. И средства пропадали- выше уже приводился пример со средствами для Академии наук. А гражданам потом рассказывают, что мы-"бедная" страна и поэтому нет денег, например, на плановые операции для детей...
И еще одно. Наша задача выявлять не только нарушения закона, но и нерациональное использование госсредств. Мелочь ли - расходование ЦБ на свои астрономические зарплаты (которые они себе сами назначают втайне от общества) в 1997 году около 7,5 трлн.руб. - суммы, сопоставимой с расходами федерального бюджета на все госуправление вместе взятое, суммы, в три раза большей, чем прибыль, перечисленная в бюджет?
Добавьте кредитные карточки Сбербанка на "представительские" расходы: пятнадцать тысяч долларов в месяц для Дубинина, десять тысяч долларов в месяц для Алексашенко и других замов, по 7,5 тысяч- начальникам департаментов и т.п. И плюс право кредитовать себя по произвольным ставкам...
И в этом нет ничего неожиданного. Всех поразили десятки миллиардов долларов, прокачивавшиеся через "оффшорку" с уставным капиталом в тысячу долларов. А что удивляться, если сам ЦБ, по существу, превратился в ТОО с уставным капиталом всего в три миллиарда рублей? Да хоть на каждой странице закона напишите, что прибыль не является целью ЦБ: при возможности бесконтрольно расходовать на себя госресурсы - никакой иной цели у ЦБ все равно не будет! Такие вот "стратегические" секреты...
Ответственность должна возлагаться не только на руководителей ЦБ. А где политики, которые четыре года назад пролоббировали этот закон о ЦБ вопреки аргументам Совета Федерации и предупреждениям, к чему это приведет?
Наймет ли кто-то из этих политиков работника на условиях, что работник будет распоряжаться его деньгами и брать лично себе столько, сколько захочет, да еще и без права хозяина узнать, сколько же его денег взял себе работник? Абсурд. Но этот абсурд установлен законом - такое право дано руководителям ЦБ! Ошиблись, недопонимали? В "дурачков" во власти я не верю.
-Бытует мнение, что вскрыта лишь "верхушка айсберга" и что всю правду мы, в лучшем случае, узнаем из пенсионных мемуаров Чубайса или Кириенко?
- Правду знают и иные персонажи. Почему за четыре года так и не приняты изменения в закон о ЦБ? Отклонены Думой поправки Совета Федерации. И понятно: у МВФ хватает "профессионализма" требовать от нас их не принимать. В письме МВФ указывается на якобы слишком пристальный интерес Парламента к собственным расходам Центробанка и формированию его прибыли... Попробовали бы они сказать подобное конгрессменам США - там ни у кого нет и малейшего сомнения в праве Парламента в любой момент исчерпывающе проверить банки Федеральной резервной системы по любому вопросу. А нам говорят прямо: не допустим, чтобы у вас было так же цивилизованно, как у нас!
Да, эти поправки решали бы не все проблемы. Сохранялось бы абсурдное право ЦБ самому определять структуру годового баланса, то есть решать, что он покажет Думе, а что выведет из-под контроля. Есть в поправках и ошибочное, опасное положение: вряд ли стоит одному человеку -председателю Счетной палаты - давать исключительное право вносить предложения по фирме-аудитору ЦБ. Не затронуто поправками и нынешнее право ЦБ произвольно выделять кредиты: не на равных всем банкам, удовлетворяющим единым критериям, а кому и сколько захочется - не удивительно, что эти сведения ЦБ столь упорно скрывает...
Но не здесь ли разгадка? В распоряжении ЦБ -огромный неконтролируемый ресурс. Не задумывались, откуда берутся в СМИ сказки про супер-профессионалов, работающих в ЦБ? И почему в Думе никак не проходят нормы, пресекающие бесконтрольность Центробанка?
Кстати, люди, ответственные за нынешнюю ситуацию в банковской сфере, в своих выступлениях (в том числе в Петербурге) приписывают мне стремление подчинить ЦБ Правительству. Это обман, я никогда так вопрос не ставил. Но по Конституции лишь две функции - поддержание устойчивости рубля и проведение денежной эмиссии - ЦБ вправе осуществлять самостоятельно. Но - не бесконтрольно. По остальным же вопросам его действия должны регулироваться и контролироваться- как и действия любого иного госучреждения. И особенно - в части хозяйственной деятельности, формирования и перечисления прибыли в бюджет, регулирования банковской деятельности.
Отчего же такая приверженность идее абсолютной бесконтрольности ЦБ - неужто кто-то верит, что там есть какие-то секреты от МВФ (или ЦРУ)?
- Складывается тенденция: доступ к информации о результатах многих общественно значимых проверок (за примерами далеко ходить не надо - использование иностранных кредитов, или состояние госзагрансобственности, или порядок предоставления таможенных или налоговых льгот - список можно продолжать) ограничен. То, что представители исполнительной власти секретят эти материалы - понять можно. Но по каким критериям ограничивается доступ к несекретной информации самой Счетной палатой?
-Я считаю это противозаконным, о чем неоднократно заявлял, в том числе со страниц вашей газеты. Приходилось мне говорить об этом и на думской Комиссии по борьбе с коррупцией. Мои предложения об уточнении закона и введении механизма автоматической передачи отчетов по итогам контроля в СМИ и в библиотеки, в том числе в электронной форме, уже давно лежат в палатах Парламента.
Уместно ли в этих условиях лишь повторять известные факты незаконного засекречивания информации (как это сделал недавно депутат - сотрудник вашей газеты), вместо внесения необходимых изменений в закон, в том числе о реальной ответственности за незаконное засекречивание информации или иное ограничение доступа к ней?
- От вас как от зампредседателя Счетной палаты приходилось слышать упреки в том, что зачастую СМИ интересуются "раздутыми" делами, в то время как куда более серьезные нарушения не доводятся журналистами до общественности. В качестве примера привожу по памяти одно ваше высказывание: "В день, когда коллегия Счетной палаты рассматривала результаты проверки по Республике Калмыкия, где были установлены серьезные нарушения и факты уничтожения документов, слушались другие отчеты - в частности, о проверке законности распределения среди военнослужащих жилищных сертификатов, где были вскрыты более масштабные нарушения..." К сожалению, информация о "калмыцкой" проверке и через две недели для общественности оказалась "закрытой", а в обнародовании данных о "жилищных сертификатах" было отказано - они оказались секретными. Как вы откомментируете эту ситуацию? И чем же остается тогда интересоваться?
-В "Пресс-клубе" я говорил о действиях НТВ. В интервью телекомпании мною было сказано, что в Калмыкии вскрыты серьезные нарушения закона, уничтожение документов, материалы переданы в прокуратуру; масштаб- ничего из ряда вон выходящего ПО СРАВНЕНИЮ С ТЕМ, ЧТО МЫ ВСКРЫВАЕМ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ВЛАСТИ. НТВ выделенные слова исключило, что исказило смысл сказанного и позволило противопоставить:
"А "Яблоко" считает иначе..." Затем, в совокупности с ложным и просто абсурдным утверждением одного из членов "Яблока" о том, что я, якобы, "отказал" в организации проверки в Калмыкии (хотя сама наша процедура такова, что "отказать" невозможно), это позволило достичь пропагандистской цели- представить меня как препятствие усилиям "Яблока" по расследованию ситуации в Калмыкии- авось люди не разберутся, а в памяти что-то застрянет... Такая вот незатейливая технология. Кстати, несмотря на то, что в явно недостойных действиях и дезннформировании людей НТВ было уличено публично в телепередаче, которую смотрели сотни тысяч человек, руководство НТВ до сих пор не сочло нужным извиниться... Не передо мной - перед зрителями.
Удивляет и ваш вопрос - настолько же, насколько симптоматична обезличенность вашего "оказалась закрытой" и "было отказано". Кем? Ко мне представители вашего издания не обращались, хотя и главный редактор, и его заместители мой телефон хорошо знают. Даже если бы меня не оказалось на месте - в моем секретариате все обращения и телефонные звонки фиксируются. Что в целом есть проблема незаконного и необоснованного ограничения доступа к информации - известно. Ваша же газета два года назад опубликовала первое из моих особых мнений по этому вопросу. И именно мною этот вопрос вынесен в Парламент.
Получить отчет по Калмыкии или иной несекретный отчет, пока я работаю в Счетной палате, -нет проблем. С секретными, конечно, сложнее.
На необоснованность секретности в отчете по "жилищным сертификатам" мне пришлось обратить внимание членов коллегии. Мое предложение поручить аудитору сделать открытый отчет с секретным приложением, содержащим лишь то, что на самом деле является тайной, было поддержано, и сейчас этот отчет является открытым.
Главное в отношении программы "Жилищные сертификаты" - недофинансирование, невыделение Правительством средств, положенных по закону. Из предусмотренных программой 17635 жилищных сертификатов реально выдано было лишь 10203 сертификата, квартиры же получили лишь 3 073 военнослужащих. Сравните эти данные: 17635 и 3073. Тысячи семей увольняемых военнослужащих не получили жилья. Значит - разрушенные семьи, судьбы, жизни...
- А чем объяснить такую вялую реакцию руководства Счетной палаты на фактическую депортацию комиссии из Калмыкии? Дело не столько в личности руководителей Республики Калмыкия, сколько в дурном примере для других объектов проверок -препятствовать такими методами работе Счетной палаты. Две недели после скандала Счетная палата безмолвствовала, и только после того, как Илюмжинов заявил о своем "ассоциированном членстве", информация о выдворении комиссии Счетной палаты из Калмыкии стала общеизвестной в ряду других прегрешений калмыцкого лидера.
-Обо всех нюансах я говорить не могу, так как в этот период находился в отпуске и затем на больничном в связи с травмой. Но у нас есть требование об актировании всех отказов в представлении информации и иного препятствования в работе. Акты рассматриваются Коллегией и направляются в Ген-прокуратуру для возбуждения уголовного дела в отношении виновных. Факты препятствования в работе инспекторов в Калмыкии тоже были рассмотрены Коллегией, и материалы направлены в Ген-прокуратуру. Кроме того, насколько мне известно, руководителю группы инспекторов были предъявлены серьезные претензии, после чего в Калмыкию была направлена дополнительная группа специалистов для изучения всего, что связано с фондом президентских программ и т.п. Так что реакция не была "вялой", и я не исключаю, что заявления об "ассоциированном членстве" стали как раз следствием действий Счетной палаты.
Что же касается "безмолвия", вы знаете, что я -сторонник максимальной открытости Счетной палаты. Но мою позицию в палате разделяют далеко не все.
- У Вас появляется возможность внести три изменения в закон о Счетной палате. Что это будут за изменения?
- Трех мало, но если условия столь жесткие, то перечень следующий. Во-первых - право выступать в суде с исками в защиту государственных интересов о расторжении незаконных сделок, заключаемых Правительством. Во-вторых - полномочия по контролю за Центробанком. В-третьих - автоматический механизм передачи отчетов по результатам контроля в СМИ и в общедоступные библиотеки, а также ответственность за попытки ограничения доступа к отчетам - для обеспечения внешнего общественного контроля за деятельностью самой Счетной палаты.
И после этого занялся бы еще введением ротации аудиторов по направлениям работы внутри Счетной палаты (раз в два года), а также четким определением в законе полномочий председателя, заместителя председателя и аудиторов. И параллельно - изменениями в Конституционный закон о Правительстве и в Уголовный кодекс... Все эти предложения давно лежат в Думе и в Совете Федерации.
- Юрий Юрьевич, Счетная палата, пожалуй, самый яркий свидетель тотального воровства в России. В чем причина этого порока? Во многих странах ситуация схожа с российской, но по размаху коррупции никто с нами не сравнится. Почему?
-Думаю, размах коррупции- следствие "разрухи в головах" - отказа применительно к политике и власти от элементарного бытового здравого смысла и человеческого достоинства. Ярчайший пример-Центробанк, о котором мы подробно говорили. И еще одно - поясню на примере.
Шла кампания по выборам депутатов Законодательного собрания Петербурга, где противостояли движения, возглавляемые Явлинским и мною. Вы взяли у меня интервью, где среди прочего я сказал о разделяющих нас нормах законов (о механизме доступа к нашим недрам на основе соглашений о разделе продукции (СРП) и о Центробанке), продвигавшихся ранее "Яблоком", а также о принятых только что чрезвычайно опасных поправках в закон о СРП. Вы, со ссылкой на редакцию газеты, попросили у меня разрешения исключить упоминание Явлинского. Я согласился - не в нем дело, но отказался исключать тезисы о СРП по существу. Газета же этим не ограничилась, а дала редакционный (!) комментарий, причем прямо внутри (!) текста интервью - разумеется, о том, что она со мной не согласна, а СРП- замечательная вещь, позволяющая привлечь инвестиции...
Через пять-семь лет, когда результаты глобальной авантюры с СРП станут очевидны для всех, теми же словами, что и в этом интервью про Центробанк, вы меня спросите уже про СРП. И опять повторите вопрос: "Почему"?..."
После прочтения этого интервью, думаю, понятно, почему редакция пошла на замену названия публикации, существенно этим сместив акценты, а также на то, чтобы предпослать ей столь специфический "нейтрализующий публикацию" редакционный комментарий. Что читатель должен был вынести из этого комментария? Что интервью взяли у человека явно не очень приличного - содействующего сокрытию результатов контроля ("сидит на мешках с компроматом") чиновника-бюрократа, отказавшегося (можно предположить, по барской номенклатурной привычке) даже общаться вживую с корреспондентом и вместо этого приславшего свои ответы на редакционные вопросы...
Но кроме не вполне ясных даже и мне намеков на каких-то людей, "понимающих цену проверки", но "занимающихся между собой мелочным выяснением отношений", на невозможность почему-то для издания "возразить на критику" и т.п., обращает на себя внимание и другой интересный момент.
В вопросах газеты - сетование на то, что "очень мало в отчетах Счетной палаты персоналий, особенно когда дело касается высших должностных лиц". И дело даже не в том, что это - просто неправда (в отчетах Счетной палаты периода 1996-2000 гг. фамилии высших должностных лиц, включая Ельцина, Черномырдина, Чубайса и др., встречались регулярно). Важнее иное: что толку мне или кому-то другому в статьях и интервью все эти фамилии называть, если редакции СМИ затем сами просят эти фамилии убрать (как это было с фамилией Явлинского в предыдущем интервью этой газете)? Ларчик же открывается просто: фамилии нужны, но другие. И в вопросах интервью даже содержалась подсказка - наводящие вопросы о Чубайсе и Кириенко...
Что ж, о фактах, существенных, с моей точки зрения, для формирования обоснованного отношения к последним двоим "героям", можно получить представление из предыдущей книги этой серии - "О бочках меда и ложках дегтя". Но уместно ли соглашаться на милое предложение газеты сыграть в лицемерную игру: будем вместе высвечивать грехи одних и скрывать - других?
И в связи с этим примечателен такой редакционный пассаж: оказывается, я затронул неких "деловых партнеров" издания, на критику в адрес которых редакция "не имеет возможности возразить". Красиво звучит, кажется, даже с каким-то оттенком благородства... Но только ни женщин, ни детей, ни убогих (в физическом смысле) я, вроде бы, не обижал. Что же это за такие "деловые партнеры", что за них надо заступаться? Сами они что - немые, как тогдашнее НТВ, так и не ответившее на публичное обвинение в сознательном (жульническим методом) введении аудитории в заблуждение? Или уж не являются ли "деловыми партнерами" те, кого широкая общественность считает публичными политиками и чьи фамилии издание так тщательно оберегает от упоминаний, проливающих свет на истинный характер их деятельности?..
Зачем я так подробно остановился на этой истории? Да только для того, чтобы показать на этом примере, насколько тенденциозным является практически все, что можно почерпнуть из наших СМИ. Те, чья деятельность освещается, являются для СМИ либо "деловыми партнерами", либо противниками "партнеров". И освещение - соответствующее.
А ведь, что очень важно отметить, я привел здесь в пример далеко не худшее наше издание. Иные -такие как "Известия", "Общая газета", журнал "Эксперт" и многие другие - не утруждали себя даже подобными "хитростями". Просто публиковали явную ложь по самым разным вопросам. А их редакторы, по понятным причинам чувствуя себя достаточно защищенными, вообще не реагировали на опровержения...