3 октября 2010 года исполнилось 75 лет со дня начала агрессии фашистской Италии против Эфиопии – независимого христианского государства, расположенного в Восточной Африке. Это древнее государство представляло собою империю под руководством императора-негуса, принадлежащего к христианской коптской династии. К началу войны в стране проживало менее 12 миллионов человек. Населяли её представители почти 30 народов, из которых крупнейшими были амхара, галла и тиграи. Преобладали христиане, но не менее 30%  составляли мусульмане.

Ближайший сосед России на западе – Польша. В прошлом далеко не всегда отношения между нашими странами развивались гладко. К сожалению, в истории польско-российского соседства имелось и немало трагических страниц. Это тяжелое историческое наследие в последние два десятилетия нередко становится предметом политических спекуляций со стороны некоторых недобросовестных польских политиков и журналистов.

Он посмотрел на себя в зеркало: лицо в морщинах, волосы поседели, усы висят редкими, смешными прядками. В мастерской было холодно (печку вчера унёс крикливый,  жадный кредитор), и он накинул на плечи старую шубу, подошёл к окну. Январь... Почти касаясь башен и шпилей, плыли облака, крыши домов покрыты снегом; вода в каналах отражала свинцово-чёрным. На окне лежала библия, он открыл её: «У одного человека было два сына. Младший из них попросил отца дать ему ту часть имения, которую он должен был получить. Отец исполнил его желание.

С некоторой периодичностью, не слишком часто русский народ посещает чувство национального достоинства, стремление к единству на основе лучших свершений в нашей общей истории, на основе культурной, религиозной, этнической общности. Как правило, этому единению, патриотическому подъему, пробуждению народного гения способствуют тяжелые факторы внешней интервенции, порабощения, внутреннего упадка, кризис эгоистического бессмысленного и безбожного существования. И тогда из пепла возникают русский дух и Святая Русь. Не музейные и лубочные, а реальные, величественные, способные к созиданию.

Но, как в известных анекдотах, пока русскому по лицу не ударят, в душу не плюнут, дом не сожгут – никакой активности не ждите…

Всем известный классик русской литературы Фёдор Михайлович Достоевский во многом продолжает оставаться неизвестным. О жизни Достоевского мы больше не знаем, чем знаем. И причиной тому – сам Фёдор Михайлович.

Вкратце напомним предысторию. Пилип, а если по-русски, - Филипп Орлик (1672-1742), после того, как гетман Мазепа уничтожил Василия Кочубея, стал одним из самых влиятельных людей в Украине. Он занимал пост генерального писаря. Это сейчас, во времена всеобщей грамотности работа писаря, не кажется престижной. А в те годы, писарь и особенно генеральный, был очень важным человеком. Орлик был в курсе всех дел Ивана Мазепы. Знал он, среди прочего, и о том, что гетман задумал предать царя Петра и перейти на сторону шведских захватчиков. Когда из этого ничего хорошего не вышло, Пилип, вместе с Мазепой и небольшой группой верных им казаков, бежали в земли принадлежащие Османской империи. Они обосновались возле города Бендеры, где Мазепа умер 22 сентября 1709 года. То есть менее чем через три месяца, после разгрома под Полтавой. А уже 5 апреля 1710 года, состоялось комическое действо, когда кучка беглецов, избирала преемника Мазепы, гетмана Украины (Войска Запорожского), которая никак им не принадлежала. Гетманом был избран Пилип Орлик. Нелегитимность этого избрания вытекает хотя бы из того, что на полтора года раньше гетманом стал Иван Скоропадский, который в отличие от Орлика был избран старшиной, представлявшей большую часть Украины, и был реальным правителем. Во время избрания Орлика им был подписан, так называемый «Расtа еt Соnstitutiones legum libertatumge Ехercitus Zaporoviensis», договор о взаимоотношениях гетмана с казачьей верхушкой. Этот документ и будет темой нашей статьи. Причём обратите внимание, документ был составлен на двух языках. На староукраинском и латинском, который в то время был в Западной Европе языком науки. Что касается Орлика, то он окончил свои дни в эмиграции, до конца жизни надеясь получить власть в Украине и подбивая иностранные государства к вмешательству в её внутренние дела.

Две работы видного американского филолога, посвященные «Братьям Карамазовым», были опубликованы с промежутком более чем в двадцать лет, однако, несмотря на отчетливо запечатлевшееся в каждом из них время их создания, они образуют вполне гармоничный диптих. Созданное в 60-е годы, но по сей день остающееся популярным исследование структуры «Братьев Карамазовых» отражает период максимального влияния двух эффективно сочетающихся направлений – американской «новой критики» и структурализма в литературоведении, вдохновляющегося далекими от систематизма и последовательности, но весьма эвристичными работами Ролана Барта. Однако уже в этой работе Бэлнеп проявляет интерес к истории создания романа, что станет основной темой опубликованной в 1989 г. второй монографии.

Придворные привыкли, что личный врач цезарей появлялся здесь к самому началу боя, и всегда устраивался в нижних рядах среди зрителей, которые, услужливо теснясь, освобождали знаменитому эскулапу место. Отсюда лучше всего видно было то, что он хотел увидеть. Нет, Клавдий Гален не относился к числу тех соотечественников, кого (послушаем Цицерона) гладиаторы «с такой силой» учили «презрению к боли и смерти». Правда, не придерживался он и противоположной точки зрения, выраженной Сенекой, мол, человек для человека - вещь священная. Когда «давали гладиаторов», все помыслы Галена были направлены на получение свежего, особым образом приготовленного опытного образца - трупа. Именно постоянная нужда в нем и вынудила его, знатного врачевателя императорской семьи и двора, пользовать «идущих на смерть» из Большой гладиаторской школы в Риме.

В конце лета 1714 года в небольшой каменной кельи одной из пещер Донецкого Предтечева монастыря три послушника старца Иоанна, основавшего когда-то здесь Пронинскую пустынь, где позже и появились эти загадочные пещеры, за двумя еле мерцающими лучинами разбирали старые рукописи, привезенные с тайной миссией из Азова.

Русская интеллектуальная история описана и изучена весьма неоднородно – если некоторые темы и персонажи, определенные линии интеллектуальной преемственности и развития на протяжении многих десятилетий находились в центре внимания и исследователей, и широкой аудитории, то не меньше других, слабо изученных или вовсе выпавших из поля внимания. Проблема заключается не столько в наличии «белых пятен» – всякое знание неоднородно и разные предметы исследования различаются по своему исследовательскому статусу. Основное затруднение, становящееся все более ясным в последние десятилетия, заключается в том, что сохранение традиционной схемы приоритетности предметов исследования дает в результате настолько существенное искажение общей картины интеллектуальной истории, что и основные ее объекты не могут быть поняты адекватным образом. Конкретным примером здесь может служить т.н. «либеральный канон»...