|
|
И.С. Аксаков |
|
- |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
БИБЛИОТЕКАА: Айзатуллин, Аксаков, Алданов...Б: Бажанов, Базарный, Базили...В: Васильев, Введенский, Вернадский...Г: Гавриил, Галактионова, Ганин, Гапон...Д: Давыдов, Дан, Данилевский, Дебольский...Е, Ё: Елизарова, Ермолов, Ермушин...Ж: Жид, Жуков, Журавель...З: Зазубрин, Зензинов, Земсков...И: Иванов, Иванов-Разумник, Иванюк, Ильин...К: Карамзин, Кара-Мурза, Караулов...Л: Лев Диакон, Левицкий, Ленин...М: Мавродин, Майорова, Макаров...Н: Нагорный Карабах..., Назимова, Несмелов, Нестор...О: Оболенский, Овсянников, Ортега-и-Гассет, Оруэлл...П: Павлов, Панова, Пахомкина...Р: Радек, Рассел, Рассоха...С: Савельев, Савинков, Сахаров, Север...Т: Тарасов, Тарнава, Тартаковский, Татищев...У: Уваров, Усманов, Успенский, Устрялов, Уткин...Ф: Федоров, Фейхтвангер, Финкер, Флоренский...Х: Хилльгрубер, Хлобустов, Хрущев...Ц: Царегородцев, Церетели, Цеткин, Цундел...Ч: Чемберлен, Чернов, Чижов...Ш, Щ: Шамбаров, Шаповлов, Швед...Э: Энгельс...Ю: Юнгер, Юсупов...Я: Яковлев, Якуб, Яременко...Родственные проекты:ХРОНОСФОРУМИЗМЫДО 1917 ГОДАРУССКОЕ ПОЛЕДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ |
И.С. АксаковЕврейский вопрос
Из газеты “Русь” О том, как бы обезвредить евреев для христианского народонаселенияМосква, 15 сентября 1883 г. Когда, года полтора тому назад, произошли в России так называемые антиеврейские беспорядки, т.е. когда в Елисаветграде, Одессе, Киеве и во многих местах нашего юго-запада, в черте еврейской оседлости, народные толпы совершали разгромы еврейских жилищ и имуществ, притом большей частью без малейших корыстных побуждений; когда, одним словом, происходило то печальное и безобразное явление, которое гуманный и либеральный “Вестник Европы” — устами, правда, своего сотрудника, г. Костомарова — назвал так отвратительно грубо, но и метко: “жидотрепкой”, — тогда не только в русском обществе, но и по всей Европе поднялся такой шум, свист и гам, такой визг и даже рев негодования, что бедная Россия, оглушенная, опозоренная, сконфуженная, не знала куда от стыда и деваться. Русская печать (в большинстве своих органов), не желая остаться позади европейской, напротив, усердствуя показать себя “на высоте призвания”, громко, настойчиво, во имя культуры и цивилизации, требовала “энергического подавления” беспорядков и осуждала тех из местных начальников, которые несколько медлили стрелять по народу и проливать русскую кровь. В Киев, в Одессу помчались на крыльях благородства души и любви к прогрессу, вероятно, также и на еврейский счет (а, впрочем, как знать? Быть может, даже и собственным коштом!), наилиберальнейшие, наипрославленные, наинажившиеся наши адвокаты в качестве “гражданских истцов” для защиты еврейских интересов. В сущности же в качестве добровольных прокуроров: да не избегнет уголовной кары никто из русских крестьян и мещан, заподозренных в разгроме! В то же время в Европе везде и всюду образовывались комиссии и комитеты, собиравшие деньги в пользу пострадавших и бежавших русских евреев; гулом гудели насмешки и ругательства над Россией; сходились публичные митинги, требовавшие Россию к международному суду; делались запросы в британском парламенте с целью затеять из-за евреев новый крестовый дипломатический поход против России. Благородство либерального негодования шипело как в котле от Балтики до Адриатики, от Вислы до Атлантического океана и за оным. В нашем отечестве не щадили никого, чтобы успокоить общественное мнение Европы: секли, запирали в тюрьмы “виновников” и приняли раз навсегда твердое решение: впредь могущие возобновиться беспорядки подавлять уже без малейшей пощады, быстро и лихо, одним словом, не чиниться со своими; еврейский же упадший дух ободрить и бежавших евреев гуманно воспринять вновь в русские недра. Ушли было из четырех миллионов русского населения до 14 тыс.; о такой великой потере для нашего государства много тосковали некоторые наши газеты, но мы можем утешиться, что она теперь восполнена, и почти без убытка, так как бежавшие и переселившиеся было на благотворительный счет в Америку и в Палестину оказались там ни к какому труду непригодными и к колонизации неспособными, а потому с радостью возвратились на свои западнорусские пажити, под благодетельный покров русского правительства... В нынешнем году возобновился было в некоторых местах, особенно в Екатеринославле, разгром еврейских имуществ, но тотчас же “энергически подавлен”, причем евреев не погибло ни одного, а русских погибло от русских пуль довольно, и в том числе несколько совершенно невинных. Но вот что замечательно. Уже второй месяц без перерыва творятся в Венгрии “антисемитские беспорядки”, и не нашим чета! Пока бушевали против евреев только венгерские славяне, дело происходило, как и у нас, — хоть не красиво, но и не очень кроваво; как скоро же движение распространилось на мадьярское население, несравненно менее благодушное, чем славянское, беспорядки перешли в настоящие побоища: вооруженные крестьянские толпы не только грабят, но и бьют евреев; в свою очередь войска, являющиеся тотчас же для усмирения, бесцеремонно бьют, т.е. убивают крестьян, крестьяне — солдат: с обеих сторон раненые и убитые... Целые округа объявлены на военном положении. Зная характер мадьярского племени, мы имеем полное основание предположить, что дело в этом азиатском уголке Европы обстоит еще несравненно хуже, чем передают о нем газеты, и совершается с некоторой обоюдной свирепостью. И однако ж никакого взрыва негодования в Европе не происходит — благородство души и любовь к прогрессу ведут себя на этот раз очень смирно, не разражаются приличными случаю возгласами (даже и в среде нашего либерального лагеря); митингов не скликают, в парламентах запросов не делают, и стыдить, оскорблять австро-венгерское правительство угрозой дипломатического за евреев заступничества никому и в голову не приходит! Правда, и негодовать-то не на кого и не за что: в Венгрии- конституция, да еще самая либеральная; евреи пользуются наиполнейшей равноправностью с христианами; венгерские власти проливают кровь своих мадьяр, евреев ради, с искренним усердием, без малейшей пощады, так что австро-венгерской печати, которая почти вся в руках еврейских, даже и подстрекать правительство вовсе нет надобности. Если, однако же, нет повода негодовать, то, казалось бы, есть повод задуматься; но именно потому, что австрийская пресса почти вся (да и германская отчасти) руководима евреями, ей и невыгодно останавливать слишком долго общественное внимание на венгерских антисемитских беспорядках. Невыгодно потому, что ведь невольно напрашивается вопрос если в России причина народного гнева на евреев — по толкованию либеральных иудофилов — то ненормальное, неравноправное их положение, которое создано им русским неконституционным законодательством, то почему же в конституционной Венгрии, где они поставлены в самые наилучшие законодательные условия, раздражение народа против евреев еще сильнее, чем в России, и выражается в формах несравненно более грозных? Несомненно, что постановка подобного вопроса для евреев вовсе неблагоприятна, а потому и нежелательна, тем более что настоящие венгерские антисемитские беспорядки в. сильной степени умаляют значение таковых же беспорядков в России, а вместе с тем разоблачают более или менее и вздорность тех кликов и возгласов, той либеральной трескотни, которыми негодующая Европа совсем было сбила с толку русское общество и администрацию... Должны бы умалить и разоблачить, а умалять ли и разоблачать ли действительно в глазах нашей администрации и так называемой интеллигенции — этого мы не знаем и еще не видим, да вряд ли и увидим, пока вопрос в более правильной своей форме не будет поставлен за нас, к стыду нашему, самим Западом. Английский “Times”, с таким враждебным высокомерием клеймивший Россию из-за евреев года два тому назад, в нынешнем году по поводу антисемитских беспорядков в Венгрии уже рассуждает иначе и приходит к соображению, что Россия, видно, не совсем была виновата и потерпела, бедная, от Европы, может быть, даже совершенную напраслину, так как, судя по венгерским событиям, едва ли не большая часть вины падает на самих евреев... Будем надеяться, что авторитетный голос английского общественного мнения придаст некоторую смелость и свободу суждений и нашей Петербургской Комиссии по устройству евреев, предполагающей наконец, как пишут в газетах, открыть свои заседания настоящей осенью. В ожидании, однако ж, этого открытия не бесполезно, кажется нам, рассеять
предварительно некоторые предубеждения и вообще туман, напущенный
“высокопоставленными” евреями и мнимолиберальной печатью на значительную
часть нашей петербургской бюрократической канцелярии и прилегающих к ней
высших общественных сфер. Эти предубеждения в немалой степени затемняют
истинный, существенный смысл антиеврейских беспорядков в России. Можно,
конечно, не без основания утешаться успешным их подавлением. Можно
признавать вполне разумной и целесообразной мерой — возложение на местных
губернаторов ответственности за каждый не сразу подавленный антиеврейский
беспорядок. Мы и в самом деле видим, что местные власти действуют теперь
несравненно решительнее и смелее. Но было бы в высшей степени опасно
воображать, что никакого такого “еврейского вопроса” и не существует, что
все это “вздор”, “вздуто”, что нужно только немножко “энергии” и все пойдет
себе по-старому “обстоять благополучно”... Зная довольно близко местные
условия юго-западного края (а в северо-западном они еще хуже, как это нам
также в точности известно), мы убеждены, что такая “энергия”, как бы она ни
была теперь необходима, не только не упрощает и не улучшает, но усложняет и
ухудшает настоящее положение... В том-то и горе, что восстанавливается
“старое благополучие”, тот status quo, в котором корень всех беспорядков.
Всегда ведь успешно усмирялись военной расправой крестьянские бунты во
времена крепостного права (которые некоторыми “консерваторами” выдаются у
нас теперь чуть не за золотой век) — даже такие бунты, которые вызывались
самой жестокой помещичьей тиранией; всегда удавалось водворять “старое”
повиновение, но беспорядки, однако ж, не переставали, утихая в одном месте,
возникали в другом и прекратились только тогда, когда отменилось само
крепостное право. Подавление антиеврейского движения одной энергией,
положим, — похвальное дело, но уж слишком злая, слишком печальная
необходимость, деморализующая и усмирителей, и усмиряемых! Оно никак не
способно убедить крестьян, удрученных еврейским экономическим игом, в том,
что это иго — благо, дело вполне законное, так ему и быть следует; что
крестьяне не правы, когда хотят от него освободиться!.. Что “самоуправство”
не позволительно, это крестьяне очень хорошо понимают и всегда охотно готовы
признать. Но для того чтобы они могли удержаться на этой точке зрения,
необходимо им видеть и ощущать около себя присутствие деятельной правосудной
власти; нужно, чтобы власть умела внушить им твердое упование на лучшее
будущее, т.е. на устранение ужасной аномалии еврейского гнета. Никакого,
однако ж, подобного упования крестьянам от местных начальств не подается, и
потому нет ничего и удивительного в том, что при непреложной вере народа в
справедливость верховной власти могла создаться в его голове нелепая фикция,
будто таким своим самоуправством народ не становится в противоречие с
верховной волей!.. В настоящее время “энергия” местной власти выступает как
бы только защитницей существующего злого порядка: в результате “энергии” —
несравненно более число убитых и раненых христиан, чем поколоченных евреев,
глубокое раздражение в народе, которое тем глубже, чем затаеннее, пагубное
недоумение относительно образа действий правительства и еще более пагубное
торжество евреев. Да в конце концов от всех наших антиеврейских беспорядков
в выигрыше остались пока одни евреи. К иудаизму и власти, и общество
отнеслись, как к “угнетенной невинности”, и теперь эта невинность ликует и
мстит, воображая себя под особым правительственным покровом. Но надобно
знать, что такое еврей, торжествующий и ликующий! Пусть в этом торжестве и
ликовании слышатся века претерпенных еврейским племенем мук и унижений мы
допустим этот реагент как обстоятельство, смягчающее вину, — но само по
себе, независимо от этой исторической справки, ничего не может быть
нахальнее и заносчивее еврея, как скоро он чувствует свою силу. Разумеем
здесь еврея типического, принадлежащего к массе, а не тех евреев, в которых
родной тип более или менее сглажен высшим европейским образованием. Нельзя
ведь не заметить, что во всех новейших беспорядках зачинщиками являлись сами
евреи, т.е. поводом к ним служила какая-нибудь кулачная еврейская расправа с
христианскими детьми или женщинами. И это после разгромов еврейского
имущества, а по их рассказам — даже и избиений евреев в 1881 — 1882 годах!
Очевидно, что им прибыло духа и смелости настолько, что они из трусливого
бегства переходят теперь в наступление, отваживаются сами задирать своих
недавних гонителей! “Ну что, взяли? Вы из нас выпустили пух, а мы из вас за
то выпустили дух” — так дразнили евреи усмиренных в Екатеринославе крестьян
и мещан, указывая им, с одной стороны, на пух, в таком обилии выпущенный
“виновниками беспорядков” из еврейских перин, с другой — на раненых и убитых
при энергическом усмирении христиан... Одной подобной еврейской остроты
довольно, чтобы уничтожить всю пользу от таких способов усмирения. Самое
уничтожение их имуществ евреи сумели обратить в своего рода выгодный гешефт,
заранее припрятывая все многоценное и домогаясь потом вознаграждения
вдесятеро против разгромленного дрянного скарба... Мы имели в свое время
немало данных о том, как праздновали они (и время покажет, разумеется, что
совершенно понапрасну) оставление графом Игнатьевым своего поста: на
радостях побили они артель великорусских рабочих, устраивавшую шоссе в
Гродненской, кажется, губернии, и чинили многие иные неистовства... “Ничего
не поделаешь, — говорит теперь крестьянин, — восторжествовал еврей –
сила!”... Не правы ли мы, утверждая, что действующий способ подавления
беспорядков сам по себе, без других мероприятий, только усложняет задачу и
ухудшает положение дела? Никакой другой причины беспорядков, кроме именно этого гнета евреев над населением, искать не следует. На том и сказывается : фальшивость нашего модного, не свободного духом “либерализма”, что так называемая либеральная у нас печать приняла в еврейском “ вопросе сторону угнетателей против угнетаемых, эксплуататоров: против эксплуатируемых, “капитала” против “рабочих” — одним словом, евреев против русского народа. Мы готовы объяснить такое поведение печати только совершенным невежеством, так как нет возможности поверить ни гуманности, ни либерализму, ни любви к прогрессу, ни христианским чувствам того, кто не изноет душой и сердцем при виде экономического и социального рабства, в котором находится у евреев в северо-западном и юго-западном крае русский сельский народ. Потому что настоящие хозяева и господа края — евреи: они составляют в нем, за совершенным почти недостатком местного русского купечества и вообще русского городского класса, нечто вроде среднего сословия, во всяком случае — класс, высящийся над народом... Но если кому не привелось бывать в деревнях того края, пусть: прочтет хоть
суждения и заключения по еврейскому вопросу южнорусских земств, недавно
опубликованные: заметим при этом, что здесь дело идет о тех губерниях, где
евреев сравнительно еще немного, так как там, где их всего больше — в трех
украинских и в северо-западных губерниях, — земские учреждения еще не
введены. Не отваживаясь в области теоретической отступить от общепринятой
“либеральной” точки зрения, вышеупомянутые земства пользуются ею, однако,
только как могучим аргументом для достижения своей практической цели, т.е.
для того, чтоб как можно больше сбыть евреев из своих губерний. Рассуждения
их в сущности такого рода: “Во имя-де таких-то высших начал необходимо
даровать евреям право свободного расселения, и это для нас очень кстати,
потому что нас они совсем одолели; перенеся же язву “за черту еврейской
оседлости”, сами мы от этой язвы, наверное, несколько пооблегчимся; а что
они язва — тому прилагаются доказательства”. Между тем само же Херсонское
губернское земство, собравшее о евреях обстоятельные статистические данные,
пишет, что “в руках евреев, при незначительном их числе по отношению к
общему числу жителей, очутились все главные виды торговли в Херсонской
губернии”. Стало быть, зло вовсе не в одной “скученности” или тесноте
еврейского населения в пределах еврейской оседлости! По словам Херсонского
земства, 90% всего числа питейных и трактирных заведений, аренда целой трети
казенных земель (слишком 100 тыс. дес.), значительная поземельная
собственность и т.д. принадлежат евреям, несмотря на относительно
“незначительное их число”. Но, арендуя землю и владея ею, земледелием сами
они не занимаются, ~а сдают ее крестьянам — на самых тяжких условиях; если
же прикладывают свои руки к земле, то, по выражению Херсонской губернской
управы, “самым хищническим образом вырубливают все древесные насаждения,
выпахивают землю, имея единственной целью барыш и скорую наживу”.
Председатели съезда мировых судей в г. Тирасполе и г. Александрии, опираясь
на 12-летнюю практику, свидетельствуют, что из числа евреев, населяющих эти
уезды, только по нескольку сот человек в каждом занимаются обыкновенной
торговлей; остальные же тысячи, особенно же евреи, проживающие в деревнях,
почти исключительно занимаются “ростовщичеством, скупом у крестьян (во время
нужды) за бесценок продуктов”, явной и “тайной продажей питий”, “с приемом
вещей и хлеба за водку, укрывательством и переводом краденого” — вообще
“беспощадной эксплуатацией и развращением низшего класса христианского
населения”; в этих “еврейских занятиях”, т.е. беспощадной эксплуатации и
развращении, видят земства Херсонской и Екатеринославской губ. и
Елисаветградская дума главную причину вражды христиан к евреям. Неправое стяжание — вот что вызывает гнев русского народа на евреев, а не
племенная и религиозная вражда, как еще до сих пор утверждают некоторые,
самоуслаждаясь сознанием своего собственного “культурного развития”. В наше
время не может быть и речи о религиозной средневековой нетерпимости, а уж
особенно в русском народе, всегда отличавшемся и веротерпимостью, и
человечностью по отношению к инородцам. Не только на западной нашей окраине,
где пятивековое сожительство христиан и евреев установило в вероисповедном
отношении совершенно мирный modus vivendi между ними, но и в остальной
России, где всяких басурманов довольно, никогда от нашего народа не
подвергались они никакому преследованию за веру, если только сами не
посягали на оскорбление веры народной. Правда, предубеждение против евреев
врожденно каждому христианину, и русскому также, но оно не настолько сильно,
чтобы могло само по себе служить серьезным препятствием. к распространению и
на них общих прав, присвоенных всем прочим русским подданным, какого бы
племенного происхождения и какого бы вероисповедного закона они ни были.
Немало обращается в русском обществе евреев, окончивших курс науки в высших
учебных заведениях, имеющих разные высшие, так называемые либеральные
профессии адвокатов, медиков, состоящих на службе и пользующихся полнотой
гражданских прав: им трудно на что-либо пожаловаться, они ни у кого не в
презрении, если только полученное ими образование выделило их из общего
типа, присущего евреям как нации. Нам самим удалось встречать во время наших
разъездов по России, и именно в Бессарабии (хотя уже и давно), евреев вполне
честных, высоко просвещенных, чуждых всякого антихристианского фанатизма, о
которых мы сохраняем самое отрадное воспоминание, но таковые составляют лишь
исключение — не о них и речь. Если бы дело шло только о таковых да о
“Наоанах Мудрых”, тогда в разрешении еврейского вопроса не встретилось бы и
никакого затруднения; но дело идет о евреях как племени или даже как
“нации”: так они в своих литературных органах и сами себя называют, да они и
действительно представляют из себя особый своеобразный — социальный и даже в
некотором роде политический организм. Не подлежит никакому сомнению, что в составе имеющейся открытой Петербургской Комиссии будут находиться люди знакомые не понаслышке, а лицом к лицу, с настоящим положением еврейского дела в нашем юго-западном и северо-западном крае. Можно поэтому быть уверенным, что комиссия будет первее всего и пуще всего иметь в виду благо русского народа и что еврейский вопрос из области отвлеченной теории будет низведен ею на практическую почву, т.е. предстанет пред ней на первых же порах в такой форме: “Каким образом освободить низший класс христианского населения в черте еврейской оседлости от экономического и социального гнета евреев?” Решаться же этот практический вопрос должен опять в силу практических, а не отвлеченных соображений. Решение, как известно, имеется у всех наших теоретиков наготове, давно подсказывается и Европой. Оно заключается в уничтожении самой “черты оседлости”, т.е. в предоставлении евреям права свободного расселения по всей России, на том основании, что вред от евреев происходит-де главным образом от их “скученности” и что эта-де мера будет способствовать убавлению их числа в местах их настоящего жительства. Но Комиссия, по всей вероятности, не упустит заняться рассмотрением и следующих вопросов: точно ли в скученности заключается корень всего зла и можно ли назвать скученностью расселение четырех миллионов на пространстве 25 губерний империи (включая сюда и царство Польское)? Точно ли в большом размере убудет евреев из западной окраины России при свободе передвижения? (Мы в этом сомневаемся: слишком уж там им привольно при отсутствии туземного торгового класса.) Наконец, не следует ли при переселении евреев в глубь России, за черту их настоящей оседлости, отнестись к этому обстоятельству с точки зрения покровительственного тарифа? Если к таковому тарифу прибегают с тем, чтобы, ограждая от посторонней конкуренции, вызвать к жизни, поставить на ноги и развить у себя дома известную отрасль промышленности, то не применима ли та же система к насаждению ремесел и промыслов, к образованию торгового класса с правильными приемами торговли среди неразвитого еще народа, в той или другой еще глухой местности, еще не довольно пробудившейся к жизни? Наплыв иноплеменников-эксплуататоров в такую местность может ведь на веки или по крайней мере на долгий срок подсечь подъем и развитие местных производительных народных сил, как это и случилось в западной России благодаря польским королям, напустившим в нее еврейство. Очевидно, что с “расселением” следует во всяком случае поступать осторожно. Но главный, существенный ответ на вопрос о пользе еврейского свободного расселения по России и вообще еврейской гражданской полноправности должна комиссия поискать в практическом примере самой Европы. Какой вообще практический результат дает там устранение всяких законодательных различий между евреями и неевреями?.. На этот вопрос Венгрия отвечает кровавыми антисемитскими беспорядками; высокопросвещенная, “культурная” и “цивилизованная” Германия — “антисемитской лигой”; республиканская Швейцария ответила на днях (см. “Новое время” 1 сент.) постановлением митинга в Цюрихском кантоне об образовании ассоциации для борьбы с евреями, обвиняемыми “в порабощении и разорении крестьян посредством ростовщичества” и в том, что, несмотря на признанную за ними гражданскую равноправность, они “продолжают составлять совершенно особую расу и держат себя вдали от всех национальных интересов”. Наконец, Англия устами “Times'а” дала на днях следующий замечательный ответ. “Чем ближе евреи, — говорит газета, — в том виде, как они есть, будут поставлены к коренному населению, тем сильнее будет против них всеобщая ненависть”... “Мы все слышали розовые предсказания об исчезновении этих вещей (т.е. вражды и ненависти) под влиянием сближения и знакомства. Растущая ненависть, с которой к евреям относятся в большей части Европы, может, однако, заставить призадуматься наших теоретиков. Действительно, общение устраняет национальные предрассудки, но только тогда, когда различия настолько малы, что способны через общение уничтожиться. Если же различия остаются, то более тесное общение вызовет, вероятно, более интенсивную ненависть”... Этими словами подтверждается отчасти и наша основная мысль. Прежде предоставления евреям гражданской полноправности необходимо подумать о том: как бы их обезвредить, как бы, для блага самих евреев, изменить их настоящий национальный, более или менее шайлоковский тип. Для решения же этого капитального вопроса необходимо исследовать: в чем именно коренится этот тип, чем он поддерживается... По нашему мнению, кроме разных общих исторических причин, поддерживается он в настоящее время более всего Талмудом и кагалом, а также поблажкой современного лживого гуманизма и либерализма, который, вместо того чтобы помочь несчастным евреям перестать быть тем, “чем они есть”, вредными себе и другим, изо всех сил старается доказать, что евреи именно хороши, как они есть и никакого от них вреда никогда не существовало и не существует... Но об этом до другого раза... Аксаков И.С. Еврейский вопрос. “Социздат”. Москва. 2001. Далее читайте:Аксаков Иван Сергеевич (1823 - 1886), публицист, в 1881 г. редактор-издатель националистической газеты "Русь".
|
|
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
|
Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании всегда ставьте ссылку |
