|
|
Л.Г. Дейч |
|
1926 г. |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
БИБЛИОТЕКАА: Айзатуллин, Аксаков, Алданов...Б: Бажанов, Базарный, Базили...В: Васильев, Введенский, Вернадский...Г: Гавриил, Галактионова, Ганин, Гапон...Д: Давыдов, Дан, Данилевский, Дебольский...Е, Ё: Елизарова, Ермолов, Ермушин...Ж: Жид, Жуков, Журавель...З: Зазубрин, Зензинов, Земсков...И: Иванов, Иванов-Разумник, Иванюк, Ильин...К: Карамзин, Кара-Мурза, Караулов...Л: Лев Диакон, Левицкий, Ленин...М: Мавродин, Майорова, Макаров...Н: Нагорный Карабах..., Назимова, Несмелов, Нестор...О: Оболенский, Овсянников, Ортега-и-Гассет, Оруэлл...П: Павлов, Панова, Пахомкина...Р: Радек, Рассел, Рассоха...С: Савельев, Савинков, Сахаров, Север...Т: Тарасов, Тарнава, Тартаковский, Татищев...У: Уваров, Усманов, Успенский, Устрялов, Уткин...Ф: Федоров, Фейхтвангер, Финкер, Флоренский...Х: Хилльгрубер, Хлобустов, Хрущев...Ц: Царегородцев, Церетели, Цеткин, Цундел...Ч: Чемберлен, Чернов, Чижов...Ш, Щ: Шамбаров, Шаповлов, Швед...Э: Энгельс...Ю: Юнгер, Юсупов...Я: Яковлев, Якуб, Яременко...Родственные проекты:ХРОНОСФОРУМИЗМЫДО 1917 ГОДАРУССКОЕ ПОЛЕДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ |
Л.Г. ДейчСвященник Георгий Гапон
II.Мне в то время пришлось побывать в разных странах, и повсюду — в Брюсселе, Лондоне, Париже, — при встречах с представителями местных партий я слыхал выражения ими удивления по поводу происходивших у нас событий. Давно составившееся у многих европейцев представление о России, как о стране изумительных контрастов, противоречий и самых невозможных происшествий и приключений, еще более укрепилось казавшейся им почти сказочной историей священника, который, по их мнению, стал во главе русской революции. Все они чрезвычайно интересовались Гапоном, расспрашивали меня о том, как он относится к социализму, где он скрывается и пр. Но я сам не имел тогда об этом никаких представлений. Симпатии к нам, к нашим усилиям и жертвам, внезапно выросли до колоссальных размеров; в разных странах устраивались многочисленные митинги, на которых выступали самые выдающиеся ораторы; пресса посвящала обширные статьи описаниям бедственного положения участников петербургской стачки и лиц, пострадавших вследствие событий 9-го января; десятки тысяч франков, марок и шиллингов, собранных, главным образом, сантимами, пфенигами и пенсами от рабочих цивилизованных стран в пользу жертв русской революции, притекали в кассы находившихся за границей кружков различных наших социалистических и просто оппозиционных партий. Появись тогда Гапон и сделай он турнэ по Европе, средства эти, как утверждали многие сведующие лица, возросли бы еще в значительно большей степени. Но никто не знал, где находится спасшийся от верной смерти священник. Между тем, в одно февральское утро, в Женеве, в квартире Г. В. Плеханова позвонил какой-то неизвестный господин. Плеханов лежал больной в постели и никого не принимал, о чем и сообщила пришедшему, отказавшемуся назвать свое имя, находившаяся в гостях у Плехановых Л. И. Аксельрод. Но неизвестный посетитель настаивал, что ему чрезвычайно важно немедленно увидеть Плеханова. Когда он был, наконец, введен в комнату больного, то назвал себя Гапоном. Среди русских эмигрантов господствовало большое недоумение относительно этого человека. Вначале, когда распространились первые известия о том, что в Петербурге какой-то поп с разрешения начальства устраивает для рабочих чтения и разные развлечения, эмигранты приняли это предприятие за провокаторство, вроде зубатовщины, но не сомневались при этом, что, как и московская затея, «Рабочий Союз» может, в конце концов, сослужить некоторую службу делу развития классового самосознания рабочих, делу их освобождения и завоевания политической свободы для нашей страны. Поэтому некоторые петербургские социал-демократы постарались проникнуть в «отделы» этого союза, чтобы своим в них участием придать их деятельности определенно политический характер. Когда же разразилась известная январьская стачка, социал-демократы со всей энергией принялись за агитацию и, как известно, встретили среди членов «Рабочего Союза» полное сочувствие и готовность следовать их советам и указаниям. Но подозрительное отношение к «попу», действовавшему в среде рабочих с разрешения властей, не могло скоро исчезнуть. Только когда разразилось 9-ое января и священник Гапон стал во главе шествия, многие, еще недавно не доверявшие ему, изменили свое мнение. Но и для них оставалось непонятным его прошлое поведение, его связи с известным министром внутренних дел Плеве и с петербургскими градоначальниками: сперва ген. Клейгельсом, а потом Фулоном. В одном пункте сходились все без различия направлений русские эмигранты, — в оценке события 9-го января: этот день без всяких споров сразу признан был чрезвычайно знаменательным в истории освободительного движения России. Лишь только получились телеграфные сообщения о 9-м января, как во многих городах Западной Европы стали организовываться русскими выходцами митинги, на которых видные ораторы наших политических партий давали оценку происшедшего и старались предугадать дальнейший ход событий в России. Как всегда бывает в подобных случаях, некоторые, конечно, впадали в преувеличения, приписывая своей партии большую роль в событиях 9-го января, чем какова она была в действительности, и указывая на необходимость таких задач и приемов борьбы в ближайшем будущем, утопичность которых может быть объяснена лишь необыкновенно приподнятым настроением как самих ораторов, так и аудиторий. Одно могу сказать: в течение моего многолетнего уже тогда пребывания за границей мне неоднократно приходилось переживать отзвуки разных крупных событий, происходивших в России, но подобного состояния, как наступившее после 9-го января, я раньше никогда не испытывал. То была смесь возмущения и жалости, негодования и торжества по поводу того, что вот, наконец, «началось и теперь уже пойдет», а главное, у многих явилась небывалая раньше готовность ко всякого рода жертвам, материальным и личным — собой, своей свободой и жизнью. В этом отношении приходилось слышать в высшей степени трогательные рассказы. Многие эмигранты, а также и учившаяся за границей русская молодежь почувствовали непреодолимое желание немедленно вернуться обратно на родину, чтобы принять непосредственное участие в развертывавшихся там событиях. Совершенно невозможно в кратком наброске передать все происходившее за границей после 9-го января. С этим днем еще и теперь связывается память о священнике Георгии Гапоне, а тогда, тотчас после этого события, имя его пользовалось исключительной популярностью. В короткое время он и среди своих соотечественников, живших за границей, приобрел такую славу, какой не пользовался в прошлом решительно ни один русский революционер. Вполне естественно, поэтому, что все интересовались его судьбой, воззрениями и его планами относительно будущего.
Л.Г. Дейч. Священник Георгий Гапон. Из книги: Провокаторы и террор. Тула, 1926 г.
|
|
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
|
Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании всегда ставьте ссылку |
