Родственные проекты:
|
Георгий Соломон
Ленин и его семья (Ульяновы)
Володя Ульянов. 1874 год.
ГЛАВА 2
Я с «нелегальщиной» в Москве. — Полная путаница. — «Нелегальщина» хранится
у меня. — Филеры. — Объяснение с А. И. Елизаровой разъясняет все.
Я ждал девицы, которая должна была прийти за «нелегальщиной». Но дни шли.
Никто не являлся, а между тем тотчас же после прописки моего паспорта в участке
я заметил, что за мной следят филеры... А мне некуда было девать мою
«нелегальщину», и в случае чего я рисковал, по тогдашним временам, здорово
«засыпаться» с поличным... Я условно написал жене о моих затруднениях. Получил
от нее ответ, что питерцы стараются выправить это дело. Надо было ждать.
Моя покойная сестра В. А. Тихвинская, жившая тогда в Петербурге, в бытность мою
там просила меня познакомиться в Москве с ее старинным приятелем и товарищем по
студенческой жизни в Швейцарии князем Г. Г. Кугушевым, которого она мне
аттестовала как активного марксиста. Я отправился к нему. От него я узнал, что в
Москве после последнего провала идет страшная слежка и что московские сыщики —
мастера своего дела... Я не решился доверить ему моего секрета и должен был
продолжать хранить литературу у себя в весьма ненадежном месте... Прошло около
двух недель...
Обещанных разъяснений из Питера не приходило. Я решил повидаться с Анной
Ильиничной и постараться осторожно выведать у нее, не знает ли она чего-нибудь
об этой литературе. В Петербурге меня предупредили, что у Ульяновых нельзя ни с
кем, кроме Анны Ильиничны, говорить о революционных делах, ибо Мария
Александровна, старший сын которой Александр был повешен за покушение на жизнь
Александра III (Дело о покушении 1 марта 1887 года. — Авт.), так боится за
остальных детей, что всякое упоминание при ней о революционных делах ее приводит
в тяжелое нервное состояние. А к тому же в это время ее третий сын, Дмитрий,
студент-медик, сидел в Таганке (московская тюрьма. — Ред.), Ленин находился в
ссылке в Минусинске... Все это тяжело ложилось на старушку. И вся семья
старалась всячески отвлекать ее от печальных мыслей и делала все, чтобы по
возможности развлекать ее.
Я попал к Ульяновым очень удачно: Мария Александровна с младшей дочерью
собиралась в театр, и мы, таким образом, остались вдвоем с Анной Ильиничной.
Впрочем, не совсем, так как дома оставался и ее муж. Но покойный Марк
Тимофеевич, очень умный и достойный во всех отношениях человек, был в семье
Ульяновых, где царила Анна Ильинична, в крайнем загоне.
Я начал с ней дипломатический разговор. Прямо я, конспирации ради, не мог ее
спросить, не слыхала ли она чего-нибудь о том, что московские товарищи ждут
литературу... Анна Ильинична была умная женщина и большая, очень сдержанная
конспираторша, хорошо владевшая собою. Но я заметил, что она была чем-то
встревожена, хотя и умело скрывала это...
— Ну, как вам нравится Москва, освоились вы уже с нею? — спросила между прочим
она. — Завели знакомства?
— Да трудно в Москве, Анна Ильинична, как-то я совсем растерялся в ней, —
неопределенно отвечал я, — надо привыкать.
— Да, конечно, Москва не Питер, у нее своя собственная физиономия... но вы
увидите, что привыкнете к ней и полюбите ее...
— Будем надеяться, а пока что приходится очень тяжело...
— Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь, скажите? — настороженно предложила
она.
— Не знаю, боюсь, что нет... дело такое... касается...
Испугавшись, что мы слишком близко к цели моего визита, я замялся и, оборвав
фразу, перешел на другую тему. Но тут Анна Ильинична бесцеремонно выслала своего
мужа из столовой.
— Марк, у тебя, кажется, спешная работа, ты не стесняйся Георгия Александровича,
иди к себе... — довольно резко сказала она.
Марк Тимофеевич грузно поднялся и, угловато извинившись, пошел к себе...
— Да видите ли, Анна Ильинична, не знаю, как и сказать, право, — отвечал я,
стараясь говорить дипломатически. — Я вот уже около двух недель жду известия об
одном моем старом друге... моем шафере, и очень боюсь, что он серьезно болен...
— Я возвращаюсь к моему предложению вам помочь, — продолжала Анна Ильинична, —
если, конечно, я могу...
Я почувствовал в этом вопросе скрытую под тоном светской любезности большую
тревогу.
— Что же, он не здесь, не в Москве? — тихо спросила она, пытливо глядя мне в
глаза.
— Нет, он в Англии, — сказал я, — он был серьезно болен... боюсь, не опасно
ли?..
— Ну, зачем так мрачно думать, — быстро ответила она, — «pas de nouvelles bonnes
nouvelles», и я надеюсь, что «он вне опасности».
— Вы в этом уверены? — живо спросил я ее, видя, что мы уже почти договорились до
установленного пароля.
— Уф, — с облегчением вздохнула она и, бросив конспирацию, прямо спросила меня:
— Так это вы? Господи, как напутали ваши питерцы... Ну, теперь все ясно... Я
могу вам сказать, что псевдоним «Сумцова» должна была передать вам пароль: «Петя
вне опасности», и она посейчас, благодаря тому что питерцы переконспирировали, с
тревогой ждет вас у себя по данному ею питерцам адресу, ничего не понимая...
— Да, позвольте, Анна Ильинична, не она меня должна ждать, а я должен ждать ее у
себя и жду уже более двух недель... Какое безобразие!..
Все разъяснилось. Оказалось, что действительно питерцы переконспирировали,
запутав ясное само по себе дело, плохо поняв какое-то зашифрованное письмо...
— Я в курсе этого дела, — сказала Анна Ильинична. — Теперь вопрос о «Сумцовой»
отпадает. Не согласитесь ли вы, Георгий Александрович, закончить это навязшее у
вас в зубах дело и свезти литературу по адресу, который я вам укажу?.. Вы
понимаете, что за нами очень следят из-за ареста Мити (младший брат Ленина. —
Ред.).
Конечно, семья Ульяновых была очень на виду у полиции, и, если бы кто-нибудь из
них взялся закончить это дело, это могло грозить провалом. Но и за мной тоже
следили, и, само собою, мое знакомство с Ульяновыми не могло остаться не
замеченным филерами. Но было благоразумнее во всех отношениях, если я лично
закончу это «опасное» дело, не впутывая в него новых лиц. Поэтому я согласился.
— Спасибо, Георгий Александрович, — просто сказала Анна Ильинична, — вы меня
очень выручаете... я так боюсь за мамочку, боюсь, что, если бы случилось
что-нибудь с кем-либо из нас, она просто не пережила бы этого... Право, вы очень
великодушны... ведь вы тоже рискуете, — спохватилась она.
— Ничего, Анна Ильинична, — поторопился успокоить я, — авось как-нибудь мне
удастся обмануть шпиков... Куда я должен отвезти? Это место неподозрительное,
чистое?
— О да, никаких подозрений...
Мы условились, что я явлюсь в указанное место, где меня будут ждать и где я сдам
литературу, сказав как пароль: «Я вам передаю привет от Тяпкиной».
— К вам выйдет Анна Егоровна Серебрякова, — сказала Анна Ильинична, — это наша
близкая приятельница, которая часто бывает у нас. Я ее предупрежу, и все пройдет
гладко. И кстати, вам будет интересно и небесполезно познакомиться с ее семьей.
Это старая революционерка, народоволка «из славной стаи» Желябова, Перовской,
Кибальчича, с которыми всеми она была очень дружна. Она сама избегла едва-едва
той же участи... Теперь она отошла уже давно от революции и занимается
исключительно литературой в качестве переводчицы... И теперь она чиста от всяких
подозрений у полиции, так что это очень надежное место для хранения
«нелегальщины» и для всяких конспиративных сношений... Живет она на Смоленском
бульваре... Но, конечно, я даю ее адрес лишь людям вполне надежным и опытным.
И она подробно рассказала мне, как надо туда проехать, и прочие подробности.
Вернуться к оглавлению
Электронная версия книги воспроизводится с сайта
http://ldn-knigi.narod.ru/
OCR Nina & Leon Dotan (02.2003)
ldnleon@yandex.ru {00} - № страниц.
Далее читайте:
Ленин Владимир Ильич
(биографические материалы).
|
