50. Д.И. Завалишину
5 июля 1862 г. Петровский Завод
Любезный Дмитрий Иринархович!
Давно я не получал от вас писем, два письма я к вам писал, но вы не пишете. Много я передумал об этом, но не жалуюсь на вас потому, что писать часто тоже имеет свои затруднения, а особливо в таком грустном положении, как наше. О чем писать,— вот всегда вопрос в голову приходит, когда живешь в глуши несколько десятков лет, все одно и то же, все по старому.
Я получаю из России письма, хотя довольно редко, но все же о них лучше и приятнее говорить и о них сообщать, чем разные глупые известия, как здесь в Сибири говорят, новости.
Сообщу вам кое-что из последних писем: пишет ко мне из Калуги Наталия Петровна к. Оболенская, сестра нашего Евгения Петровича, которая мне отвечает вместо брата, ибо он в то время был в отлучке. «От Розена брат мой получает письма, он теперь на служебном поприще — мировым посредником в своем уезде (Изюм, Харьковской губернии), и в последнем письме он рассказывает, что, когда пришлось ему представлять императрице своих волостных, она остановилась пред ним и, видя его седую голову, сказала: „Неужели вам по силам и эта должность,— и как вы ее приняли", Розен отвечал: „Ваше величество, я принял эту должность в память отшедших и оставшихся друзей и товарищей моих и теперь счастлив, что осуществляются их святые цели"». Потом она прибавляет, что, высказав это, взглянул на нее и видел все, как она тронута была. На другой день губернатор объявил Розену, что императрица с восторгом повторила и повторяет разговор свой с ним. Вот видите, Дмитрий Иринархович, с Розеном всегда приключения делаются, я и сам удивляюсь, что он взялся быть посредником; какое тут может быть посредничество между притеснителями и притесненными 1). Но дело теперь не в том, вот еще что пишет калека Евгений из Калуги,— это письмо я получил на последней почте — что Киреев наш приехал в Тулу, и в то время тульские дворяне были в оборе по случаю выборов; узнавши об этом и видевши недостаток и бедность Киреева, который все потерял, бывши в Сибири, они сложились и, все участвуя, купили ему каменный дом, и так распорядились, чтобы половину дома сам занимал Киреев, а другую отдали под наем, за которую половину Киреев будет получать каждый год 1200 р. серебр. по самую смерть и потом все это переходит его жене и детям.
Вот еще пишет Оболенский — Александр Беляев управлял какой-то компанией на Волге по пароходству, и так как много было плутовства, не знаю уже от кого, он на все плюнул и бросил этим заниматься, определился // С 202 он к какому-то помещику Нарышкину управлять его имением в Саратовской губернии — управлял два с половиной года и так хорошо, и так отчетливо, что Нарышкин, увидевши его управление, дал ему в награду тридцать тысяч серебром; Оболенский пишет, что рад он и за Беляева и за Нарышкина. Беляев пишет к Евгению, что он женат уже на второй жене, так и брат его женат. Пишет Оболенский, что из письма видно Беляева, что он тот же, во все влюблен, даже в свою жену.
Бобрищев-Пушкин наш меряет землю для крестьян и помещиков, сам своими руками сделал себе планшет, деревенский кузнец ему сделал алидад с двумя отверстиями и волооком, совершенно верный и пригодный для межевания; помещики и крестьяне ему платят за десятину 15 коп. серебром и дали ему отмерить более 15 тысяч десятин. Оболенский все это сам видел, как он и пишет ко мне.
Все это я к вам пишу без комментарии — дело говорит само за себя. Я мог к вам многое написать, но лучше сделаю, если когда-нибудь пошлю к вам письма для прочтения — всего переписать невозможно.
Скажу вам про себя: здоровье плохо, а особливо глаза; не знаю, употребляете ли вы очки, а мне уже и очки почти не служат; — пера не могу поправить, стальными не умею писать, придется взять карандаш и им письма писать. Денег ни гроша не имею, а что следует, то и того не посылают. Писать же об этом не хочется — писал прежде, обещали быть аккуратными и до сих пор ничего нет.
Намерены ли вы ехать в Россию?
Меня зовет Поджио, меня зовут туда сестры, но пошел бы и пешком, если бы была возможность; как ехать без денег и не имея ничего в будущем. Все это для меня фантазия, а между тем, душно жить и грустно так время убивать.
Прощайте, буду ожидать от вас хоть несколько строчек.
Ваш навсегда И. Горбачевский
Примечания:
1) Деятельность А. Е. Розена в качестве мирового посредника и его отношение к крестьянской реформе отражены им самим в «Записках декабриста». Лейпциг, 1870, стр. 517-634.
Печатается по кн.: И. И. Горбачевский. Записки. Письма. Издание подготовили Б. Е. Сыроечковский, Л. А. Сокольский, И. В. Порох. Издательство Академии Наук СССР. Москва. 1963.