Ежедневно уходило от нас из лесу по назначению в действующие части 100-140 человек и столько же прибывало, не находивших пристанища после фашистских бомбежек. 30 июля 41г. в 2 часа дня начальник резерва комсостава направляет группу командиров, в том числе меня, в гор. Бежицы недалеко от Гомеля, и мы направляемся в Вязьму. Вечером поезда не было в том направлении, и мы остались ночевать на станции. Ночью прибыло два эшелона с эвакуированным населением Белоруссии, Смоленщины, направляющимся в тыл страны. Несколько эшелонов с войсками, продовольствием, боеприпасами, горючим для фронта, часть из них отправляются, на место их прибывают новые.
Утром на восходе солнца внезапный налет 12 юнкерсов, начали бомбить территорию станции Вязьма. При первом же разрыве бомбы люди всполошились и стали разбегаться в стороны от станции. С вагонов выскакивают женщины с детьми, старики, солдаты, кто бежит, спотыкаясь, через рельсы, кто падает под вагоны. Я в это время отбежал в сторону несколько метров, увидел кучу труб железных диаметром 20-25 сантим., упал возле них, плотно прижавшись к земле. Бомбы одна за другой, неистово свистя в воздухе, коснувшись земли, со страшным громом разрывались, разрушая и уничтожая все на своем пути. К моему счастью, ни одна бомба близко не разорвалась, но осколки со свистом и скрежетом ударялись о трубы, отскакивали вверх или в сторону, шлепали в песок. За громовыми взрывами бомб не слышно было криков раненых, был сплошной гул невообразимой силы. Взрывы бомб прекратились, вместо них были взрывы меньшей силы, это рвались артиллерийские снаряды и патроны, находившиеся в горевших вагонах.
Я на мгновение поднял в небо глаза, пригвожденные к земле, вверху ничего не изменилось за эти грозные 30 минут, по-прежнему было синее небо, необозримое и ко всему равнодушное. Так же плыли по нем серые облака разной формы и рисунков, подгоняемые ветром, проходили плавно над Вязьмой, как бы любуясь и прощаясь навсегда, уплывали на восток. Я и раньше видел этот голубой освещенный солнцем мир, лежа на лесной полянке в сенокос, вдыхая ароматный запах скошенной травы, небрежно наброшенной на кустик, служивший защитой от знойных лучей солнца во время отдыха после косы. Я вспомнил свою трудолюбивую проворную жену, которая быстрыми движениями рук забрасывала грабли, собирала в копны высохшую траву. В белой косынке, напущенной козырьком над высоким лбом, защищая нос и нежные розовые щеки от палящего солнца, в белом с короткими рукавами платье, загорелыми до плеч руками, она подходила ко мне с веселым, счастливым лицом, присаживалась на траве возле меня и говорила без конца… Я поднялся, и что мог увидеть безмерно жадным взглядом?
Я был поражен! Вместо счастливой улыбки, вместо зеленых кустов я увидел людей со скорбно-прощальными в слезах лицами, море огня от пылающих вагонов, обломки, куски досок, торчавшие вверх изогнутые рельсы с висящими на них раздробленными шпалами. Вдыхал не ароматный запах сухой травы, а горький дым горевшей нефти, шерсти, махорки. Вместо здоровых с загаром рук и розовых жениных щек – изуродованные лица, обгоревшие дочерна кости рук и ног несчастных беженцев Белоруссии и Украины. Я услышал не веселых смех жены, радостно волнующий сердце – а стоны и душу раздирающие крики раненых и потерявших навсегда своих близких (матерей, детей, отцов, братьев и сестер). Я видел женщин, бросающихся с отчаянным криком на обезображенные до неузнаваемости трупы, на которых были клочки знакомой им одежды, и склонившись в изнеможении над ними, долго рыдали…
Через два-три часа от вагонов остались только железные изуродованные остовы да догорала нефть огромным огненным пламенем, выделяя большое черное облако дыма, уносящееся ветром на восток, предвещая далекому тылу картину страданий советских людей. По подсчетам железнодорожного начальства, вагонов сгорело и разбито 186, а гибель людей не поддавалась учету. Не считая самой дорогой ценности – людей, материальный ущерб, принесенный нашей родине за полчаса, исчислялся в несколько миллионов, а может, миллиардов рублей. Все это имущество производилось руками советского народа, затрачивались средства, и за 30 минут пошло прахом. И это только в одном месте, а сколько пропадает и погибает людей по Советскому Союзу на территории, охваченной военным огнем?!