Я уклонился от своих воспоминаний, чтоб запечатлеть часть жизни Пети Герасименко, которую я узнал в 1962 году. Вернусь к жизни в Лемешкино. В 1928 году приехал врач из Казанского мединститута Татаринов Иван Алексеевич. Проработав до июля 1929 г., я попросил перевод в Н. Добринку, на реке Медведице, так как имел сильное пристрастие к рыбной ловле. Провожать собрались все друзья, человек 50. В комнате поместиться не могли, поэтому расположились во дворе, поставили несколько столов, подвязали на протянутой проволоке несколько керосиновых фонарей и всю ночь веселились, танцевали, пели. А утром близкие товарищи и родственники на 6 подводах повезли семью мою и имущество. Все это можно было с успехом увезти на двух подводах, но друзьям хотелось проводить. Поэтому на одной подводе Дроботов Иван Васильевич повез 2 мешка муки, зять Петр Романович на своей подводе горшки и корову, привязав ее к телеге. Ефим Васильевич Дроботов на своей подводе сундук, брат Иван Сергеевич на своей подводе кабана, свояк Иван Максимович на своей подводе остается замыкающим, с ним должен ехать я с семьей. С подводой остается один Ржевский Сережа, фельдшер, которому тоже хотелось поехать. Он берет бак – выварку, брошенный нами как негодный, кладет на подводу и тоже едет в Добринку. Часам к 4 дня добрались до села Егоровки, где нужно было переправиться через Медведицу на пароме. Было воскресенье, день не рабочий, поэтому возле парома собралось много любопытных людей, которые интересовались нашим обозом. И кто-то из посторонних спросил: «Что за обоз?» Им ответили: «Это перевозим фельдшера в Н. Добринку». В толпе пошли разговорчики – наверно, фельдшер очень богат, что такой большой обоз. По прибытии в Н. Добринку на квартиру багаж сгрузили, люди, утомленные бессонной ночью и летней жарой, не хотели ни пить, ни есть, а расположились под сараем отдыхать.
Вечером началось «новоселье», песни до утра. На второй день провожатые со своим обозом отправились домой. У меня было еще несколько дней отпуска, поэтому мы с женой пошли знакомиться с сотрудниками больницы, с соседями, с речкой, лесом. Природные условия нас очаровали. В магазине мы встретили знакомого коновала Ивана Осиповича, это был единственный человек в Добринке, которого я знал. Познакомились мы с ним в 1922 году, он в Тарапатине «коновалил» и был по этой работе у нас. Потом в 1927 году встретились в Лемешкине, и я пригласил его обедать. После обеда он ушел, а жена стала меня упрекать: «Петя, ты же знаешь, у нас каждый день люди и ты всех угощаешь, я тебе никогда ничего не говорила, потому что люди знакомые, родственники. А этот же совершенно чужой, откуда-то «москаль», никогда мы его не видели и не увидим». Я ей отвечаю: «Неизвестно, что будет, может быть, нам придется еще встретиться». И вот встретились, и когда он узнал, что мы приехали сюда на постоянное жительство, обрадовался и неотступно стал приглашать сегодня же вечером к себе, обещая приехать за нами, так как он жил на конце села у самого берега Медведицы. Мы ему пообещали, и вечером он приехал на подводе и повез нас к себе домой. Жена его оказалась весьма гостеприимной, и мы сразу же с ними сдружились. После этого он много нам делал услуг. У него была своя лошадь, которой он обслуживал все наши хозяйственные нужды. Тогда я жене напомнил: «Помнишь, ты когда-то говорила в Лемешкине – где ты взял этого «москаля» и зачем ты приглашаешь всех к себе обедать? Вот видишь, он нам пригодился сейчас, у нас нет близких людей, он один нам помогает».
Через несколько дней приступил к работе. С каждым днем круг знакомых расширялся. Познакомился с ветеринарным врачом Незлобиным Серг. Алекс. и ветфельдшером Глушковым Никол. Дм., с бухгалтером сельпо Борисовым П.В, с рыболовами, с которыми по ночам ездил на рыбалку. После работы и в выходной день ходил с семьей на речку купаться, гулять в лес.
В октябре месяце этого же года в Н. Добринке появилась шайка воров, которые по ночам проникали через дверь или окно в дом и забирали все пожитки, вплоть до одеяла, которым спящие хозяева были покрыты, и безнаказанно уходили с добычей. А проснувшись, хозяева дома, видя выставленную оконную раму, с испугом бросались к сундукам и комодам, обнаружив их пустыми, выбегали на улицу и неистово кричали: «Воры! Ограбили! Все забрали, паразиты!» И это повторялось каждую ночь, то в одном конце села, то в другом, то в центре. Одну ночь в мое отсутствие дети уже спали, жена услышала металлический звук за окном, как будто кто выдергивал гвозди щипцами. В комнате было темно, и она увидела во дворе у окна скользящий свет карманного фонарика, с помощью которого воры искали гвозди, закрепляющие оконную раму. Жена сделала переполох, разбудила девчат, хозяйских дочек, которые спали в другой половине дома, те стали кричать, открыв окно на улицу. Грабители, боясь привлечь внимание жителей, ушли в другое место, где им удалось поживиться. На другой день, вернувшись домой, я застал жену в состоянии нервного потрясения, она рассказала мне ночное происшествие, я осмотрел снаружи рамы, где было обнаружено, что у одного окна выдернуты все гвозди, и рама держалась только глиной и замазкой. Боясь беспрепятственного входа грабителей в окно, я закрепил все рамы по углам снаружи железными пластинами и достал обрезанную винтовку и 5 шт. патронов, которые хранились под подушкой. А ночью мы с женой по очереди дежурили.
Недели через две в одну из темных ночей, часов в 12 ночи, я услыхал шаги ног у окна, расположенного недалеко от кровати. Через одну-две минуты визг вытягиваемого гвоздя и лязг щипцов, которые, видимо, сорвались с гвоздя. Я разбудил жену и шепотом предупредил ее, чтоб не пугалась в случае выстрела. А сам взял винтовку, зарядил и стал у косяка окна, плотно прижавшись к стене. Стою, ожидаю, пока сделают воры освещение или же начнут вытаскивать раму. То ли грабители услышали звук заряжаемой винтовки или им не понравилось закрепление рам, которые были прибиты большими гвоздями в дубовые косяки, за окном все стихло, еле слышны удаляющиеся шаги.
Жить в таких условиях стало тяжело, ожидая каждую ночь нашествие грабителей, проводя бессонные ночи. При больнице жила врач Лидия Петровна с ребенком и акушерка, квартира состояла из 4 комнат. Эти женщины тоже боялись воров и предложили перейти к ним на квартиру. Правда, здесь было менее опасно. Окна были высоко от земли, рамы двойные, и мы согласились. Прожив 2-3 месяца, нам с женой не понравилось, питались мы все вместе, жена готовила на всех обед и ужин, а мы все работали. Кроме того, у нас было четверо детей, жене хватало забот. Но эти женщины нас уважали, жили мы в полном согласии, мирно, весело. По работе тоже дружно.